Вселенная. Начало
Когда я просыпаюсь, раз за разом задаю себе вопрос:
«Если бы я могла изменить свою жизнь, то стоило ли бы делать это?»
Каждый задаёт себе этот вопрос неосознанно, если вообще задаёт. Для обычного человека в этом вопросе нет слова «если», которое почему-то постоянно останавливает меня. У среднестатистического гражданина есть все возможности, чтобы изменить свою жизнь к лучшему, чтобы найти выход из сложившейся ситуации. А что есть у меня?
Люди называют это место «космосом», порой — «Вселенной», иногда — «домом». Но человек никогда не постигнет истинного значения этого места, по крайней мере, пока не переродится хотя бы трижды.
Моё тело невесомое, почти что неосязаемое. Оно не имеет чётких очертаний, рук, головы или глаз, но я отчётливо вижу, слышу и чувствую всё вокруг. Всё, что происходит в нашей Вселенной. Каждая новая звезда — вспышка боли, новая галактика — словно назойливый таракан, ползущий вверх по ноге. Признаться, мне никогда не нравилось это ощущение.
— Доброго вечера, госпожа Мир! — юноша с тёмными волосами парит в воздухе, но даже беглый взгляд позволяет заметить, как он желает встать на твёрдую землю.
— Как ты меня назвал, человек? — пафосные, жестокие слова, которые произношу совсем не я. Всё, что когда-то было мной, давно растворилось в этом чёртовом неосязаемом теле.
— Богом, конечно же. Я пришёл, чтобы попросить у нашего бога помощи, — он оттолкнулся от пролетавших мимо камней, и почти «упал на колени», — мой народ не справится сам, о всемогущий! Нам необходимо благословение бога.
Я молчала. Пусть на вид и казалось, что тело принадлежит мне, но я толком и не знала, как с ним управиться. Кто-то другой, умнее и опаснее, взял моё (а моё ли?) тело под контроль. И, возможно, этот кто-то и был тем самым богом, которого искал несчастный человек.
— И чего же ты хочешь? Вечную молодость? Бессмертие? Или чтобы я уничтожила всех твоих врагов?
— Ничего из этого, — человек поднял лицо ввысь, уверенно, так, как только люди умеют, — я хочу силу, чтобы попытаться одолеть моих врагов.
Я почувствовала интерес. То, что было мной, внезапно заинтересовалось этим представителем людей, слабым, почти немощным человеком, единственным богатством которого было собственное слабое тело да, вероятно, немного пожитков в узелке. Какой интерес божеству помогать такому, как он?
— Хорошо, я дам тебе силу, которая поможет в борьбе, но твои враги тоже получат её.
— Но… — юноша умолял всем своим естеством, — моя сестра, она у них в плену… И коль вы даруете силу тем варварам, ей уже не…
— Мне нет дела до людей и их ссор. Коль тебе нужна сила, то возьми её, забавный человечек, а коли нет — уйди прочь и больше не возвращайся!
Черноволосый колебался. Дрожал всем телом, едва сдерживаясь, чтобы не провалиться сквозь реальность в свой мир. Как хотелось мне помочь ему! Даровать силу для спасения. Позволить юноше спасти маленькую несчастную девочку, которая…
Мои размышления прервал голос, глубокий, он шёл откуда-то изнутри, и наш гость явно ничего не слышал.
«Ты смотришь на ситуацию слишком односторонне, чтобы быть божеством, милочка».
Я выдохнула. То, что было мной, впервые обратилось к той частичке себя, что я могла назвать собственным сознанием. Намного проще было смириться с тем, что меня попросту более не существует, нежели теперь поверить, что я — тоже существо.
«Как же это, односторонне?»
«Ты сочувствуешь этому человеку, но не знаешь ситуации в лагере врагов. Нельзя ведь делить мир на чёрное и белое, девочка. Нельзя просто взять и позволить кому-то убить другого человека».
Судорога дёрнула моё «тело»:
«Я понимаю!»
«Ты всего лишь человек, как и он. По крайней мере, так было раньше. Как ты можешь оценивать объективно?»
«Да ты сам не дал мне возможности узнать всё, а теперь обвиняешь!»
Голос замолчал, но затем уверенно продолжил: