— Поэтому? — переспросил старший инспектор Эре. — Хочешь сказать, если я отправлю тебя на анализ крови, ничего не обнаружится? Никаких посторонних веществ?
— Только карбамазепин.
— Это что?
— Антиэпилептик.
Старший инспектор Эре посмотрел на меня так, точно хотел пронзить взглядом насквозь. И сказал, что даже если я не вру и у меня действительно височная эпилепсия, вызвавшая парциальный приступ, то это все равно не объясняет моего поведения. У меня в бардачке обнаружили сто тринадцать граммов марихуаны, а я веду себя так, будто ничего серьезного не произошло!
— Но это и в самом деле ерунда, — сказал я. — С точки зрения вечности.
Старший инспектор Эре еще секунд десять качал головой и наконец сказал, что перевозка наркотических средств с предполагаемой целью сбыта — это более чем серьезно, а если я считаю иначе, то я либо прикалываюсь, либо демонстрирую наивность, граничащую с умственной отсталостью.
— Я не наивный, — возразил я. — Просто у нас с вами по-разному устроен ум. Обыкновенное несовпадение парадигм.
Они еще долго мучили меня неуклюжими вопросами про наркотики, и чем честнее я отвечал, тем глубже убеждались, что я вру. В конце концов я заявил, что требую взять у меня кровь на анализ, потому что со мной можно спорить до бесконечности, а с научным доказательством не поспоришь. Но к моменту, когда я начал настаивать на анализе, они уже сами решили сменить тему. Оставался непроясненным еще один вопрос. Вообще-то с него следовало начать, но я же говорю — в полиции логике предпочитают драматургию, путая эффектность с эффективностью.
— В ходе обыска мы также обнаружили… — произнес старший инспектор Эре и взял паузу.
Он сидел, водрузив локти на стол и подперев голову руками, смотрел в документ перед собой и молчал. Довольно долго. Я ждал.
— Мы обнаружили, — повторил он, — небольшую серебряную урну весом примерно четыре целых восемь десятых килограмма, лежавшую на пассажирском сиденье.
Скажу вам честно: для меня загадка, зачем им понадобилось ее взвешивать.
— Алекс, я должен тебя спросить: содержимое этой урны — это…
Старший инспектор Эре вопросительно посмотрел на меня. Было понятно, что он не собирается договаривать, хотя сам же сказал, что должен спросить. Подразумевалось, что я и так понимаю, о чем он. Меня, скажу вам, вконец утомили эти психологические трюки. Мне хотелось пить и спать и совсем не хотелось ждать, когда главный инспектор Эре решится задать прямой вопрос. Так что я кивнул и просто сказал то, что он хотел услышать.
— Да, — сказал я. — Это мистер Питерсон.
Это, как и следовало ожидать, повлекло за собой еще тысячу вопросов. Главным образом их интересовали события последней недели и в каком порядке они произошли. Но рассказывать об этом я пока не вижу смысла. А тогда и подавно не видел. Старший инспектор Эре заявил, что хочет услышать «внятное, последовательное и подробное изложение» всех обстоятельств, предшествовавших моему появлению на границе с пакетом марихуаны и прахом мистера Питерсона. Но это изначально была гиблая затея. Знаете, иногда люди требуют подробных объяснений, но на самом деле совершенно не желают их слышать. Они хотят, чтобы ты им выдал абзац текста, который подтвердит их догадки и уместится в соответствующей графе протокола. По-настоящему важные детали никогда туда не попадают. К тому же их невозможно описать с ходу за пять минут — это требует времени и определенного настроя.
Именно поэтому я решил начать с конца. В полиции мне не дали этого сделать, а вам я расскажу. С подробными объяснениями и в той форме, которая мне кажется правильной. Так что, боюсь, рассказ получится длинным.
Глава 2
Иридий-193
Начать я мог бы прямо с зачатия. Мама не делала секрета из этого этапа моей жизни — вероятно, потому, что, не имея достаточных сведений об отце, компенсировала таким образом дефицит информации. История в каком-то смысле забавная, хотя странноватая и не совсем приятная… ладно, не уверен, что следует начинать именно с нее. Она все равно не относится к делу. Может, потом как-нибудь.
Начать следует с более важного эпизода, а именно — с несчастного случая, который произошел со мной, когда мне было десять лет. Полагаю, кое-какие отголоски этой истории до вас доходили: на протяжении пары недель весь мир только об этом и говорил. Хотя с тех пор прошло больше семи лет, а память человеческая коротка… Но это событие коренным образом повлияло на мою жизнь, так что да, начну с него.