Его внимание привлек клочок черной ткани, затесавшийся под натиском ожидающей стирки белой одежды. Элиот вытянул черный лонгслив. Взглянув, мужчина тут же отбросил его, словно то была проклятая вещь. На кофте был изображен логотип компании VOID. Круг, состоящий из веточек, напоминающих нейронные сети, центр которого являлся буквой «О» слова «VOID». «Что может означать эта аббревиатура?» - подумал мужчина. - «V: virtual, victim, violence, villian, vacuum?» [7].
Подняв с пола черную футболку с зеленой сиреной, которую дала Бекки, Элиот, недолго думая, надел ее в дуэте с черными джинсами и обулся в классические Converse. Проделав привычный ритуал и удостоверившись, что жилище в безопасности, а вещи лежат на своих местах, он вышел из дома.
***
Уоллесы жили в многоэтажном доме на Перл-стрит. Окна их гостиной выходили на Бруклинский мост.
Не изменяя пунктуальности, Элиот позвонил в квартиру приятеля, когда на часах было без минуты шесть. Дверь отворила Софи. На пухленьких щеках горел здоровый румянец. Подол платья выпирал вперед. Беременная женщина ласково придерживала разросшийся живот.
- Здравствуй, Элиот! Рада видеть тебя, - приветливо улыбнулась хозяйка дома.
- Привет, Софи, взаимно, - не солгал мужчина. Он неуклюже обнял ее одной рукой, держа в другой пакет с жестяными банками.
- Куда мне поставить пиво?
- Проходи в гостиную, - пригласила женщина и забрала янтарный напиток.
По просторной и светлой гостиной разносился запах индийских благовоний, исходивший от тлеющей на журнальном столике ароматической палочки. На угловом диване располагалась девушка лет двадцати пяти в сером свитере, надетом поверх пепельно-кремового шифонового платья. Она сидела, опустив голову. На худых коленях лежала раскрытая книга.
- Приятный запах, - заметил мужчина, обращаясь к молодой особе. - Что это?
Девушка встрепенулась от неожиданности и отняла взгляд от страниц. Сияющий взор прозрачно-голубых глаз впился в Элиота.
- Сандал, - ответила она по-детски звонким голосом.
- Элиот Мармел, - представился мужчина и протянул ладонь для рукопожатия.
Девушка привстала для знакомства.
- Агнес О'Каллахан. - Изящная длань с длинными белыми пальцами обвила кисть мужчины. - Мармел - редкая фамилия. Я никогда не встречала ваших однофамильцев.
Она снова опустилась на диван, а Элиот присел рядом.
- А О'Каллахан - ирландская фамилия, верно?
- Все фамилии, начинающиеся с приставок «О» или «Мак», ирландские. Тут не ошибешься, - улыбнулась Агнес.
В памяти Элиота вновь возник образ Маршала Макналти.
- Так вам нравится запах? Я с недавних пор увлекаюсь ароматерапией. Сандал способен излечить утлую ауру.
- Вы интересуетесь восточными учениями?
- Меня занимают синто-буддийские философии.
- Как давно?
- С тех пор как покинула отчий дом. Мои родители фанатичные католики. Они были суровы в воспитании. Софи всегда была послушной дочерью и примерной сестрой, я же - сплошное разочарование. Одна из причуд матери - она не позволяла читать что-либо, кроме Библии. Боялась, что мирская литература навредит неокрепшему детскому уму. Я росла ограниченной, зато могла процитировать любое место Писания.
- Мы не можем строить какие-либо постулаты, не видя картины целиком, со всех возможных точек зрения. На мой взгляд, лучшее средство постижения Бога - изучение атеистических трудов.
- Вы хотите сказать, нельзя избрать что-либо истиной, если это единственная истина, с которой ты знаком?
- Пожалуй, вы правильно истолковали мою мысль. Наверстываете упущенное? - Элиот бросил взгляд на книгу в руках Агнес.
- Уолт Уитмен, - улыбнулась девушка, показывая обложку «Листьев Травы».
- «Песнь о себе»? - прочел мужчина на открытой странице. - Моя любимая поэма.
- И моя. - Глаза девушки просияли под порхающими белесыми ресничками. - «Песнь о себе» - хвалебная ода своему эго. Но что прекрасно в этой поэме, так то, что Уитмен, воспевая себя, вместе с тем воспевает всё человечество, всю вселенную, считая, что он и она неразделимы. «Ибо каждый атом, принадлежащий мне, принадлежит и вам», - пишет он.
- «И все они льются в меня, и я вливаюсь в них, и все они - я, из них изо всех и из каждого я тку эту песню о себе», - процитировал Элиот. - Какая красота сокрыта в идее всеобщего единства! - воскликнул мужчина в наслаждении.