Считая разговор оконченным, Иван отвернулся, давая распоряжения своим людям. Жен Хе наклонил голову, обдумывая свои желания и свои выгоды, и составляя свой план действий.
Когда люди обеих групп перемешались между собой и пошли за Иваном, Жен Хе немного отстал от всех и еще раз посмотрел на крышу, на которой сидел Риддик.
И в тоже мгновение Риддик увидел, что очертания тела мужчины стали мутными, будто он раздвоился.
— Так это же дропп! — узнал Риддик.
С дроппами практически никто не сталкивался, не имел никаких дел, их редко где можно было увидеть. Дроппы никогда не покидали свою планету, кроме экстраординарных случаев. Всё, что о них знали, это то, что дроппы — отделившаяся ветвь человеческой расы, причем так давно, что их уже перестали считать людьми.
Однажды Риддик столкнулся с дроппом, после чего усвоил, что дроппы умеют перемещаться в пространстве, читать мысли и убивать словом. Лучше всего было с ними не встречаться. Вообще.
Нож прыгнул в ладонь.
Дропп не был молодым, значит, надеяться на его неопытность не приходилось. Дропп не был старым, чтобы ожидать слабость его рук или замедленной реакции. Этот дропп был среднего возраста. И на его планете случилось что-то ужасное, раз он оказался за ее пределами. Он пойдет на все, чтобы достичь своей цели. Максимально опасный противник, которого не стоило себе выбирать.
Мысль разрезала пространство, и в ту же секунду дропп оказался на крыше.
Первым и естественным делом для дроппа было нырнуть в оболочку чужака, впитать его нутро в себя, стать им. Такой способ общения был привычен на их планете, он экономил время и избавлял от лишних вопросов и разговоров, исключал недопонимания. На чужих планетах он стал основой выживания. Этот способ позволял незаметно узнавать слабости, тайные желания и мысли чужаков, давал возможность быстро осваиваться среди людей других рас и легко ими манипулировать.
Еще никогда проникновение в оболочку не доставляло дроппу проблем.
Взлетев на крышу, дропп привычно нырнул в оболочку притаившегося там человека. И тут же почувствовал удар, будто со всего маху налетел на каменную стену. Дропп отскочил в сторону, как мячик. От неожиданности он сел на корточки и с изумлением уставился на человека.
Любопытство победило. Дропп еще раз осторожно прикоснулся к каменной стене и… узнал ее.
Ему рассказывали про Риддика, и все предупреждения сводились к одному: обойди, не трогай, не вмешивайся.
Дропп посмотрел на Риддика и медленно, пробуя на вес каждое слово, тихо процедил:
— Знаешь кто я, Риддик?
— Я вижу, и ты меня узнал, дропп, — ответил Риддик.
Нож согрелся в ладони, превращаясь в продолжение руки. Риддик расслабил мышцы, готовясь к атаке с любой стороны и отмечая каждое подергивание и дрожание дроппа.
— Будешь мешать — убью, — сказал дропп.
— Не факт, — усмехнулся в ответ Риддик.
Дропп исчез с крыши и оказался внизу на улице, возле своих людей. Наемники шли к дому Геры.
«Дропп собирает информацию, он не зря здесь оказался. Если он видел хотя бы половину того, что видел я, то у него возникла масса вопросов. Он не будет церемониться, добывая ответы. Эта девочка с ним не справится».
Прислушиваясь к звукам, Риддик посмотрел налево, потом направо, и спрыгнул в соседний лабиринт улиц.
Одновременно, с двух сторон Риддик и наемники подошли к дому Геры. Наемники разделились, одни остались охранять двор и площадь перед домом, другие вместе с Жен Хе и Иваном вошли внутрь.
Риддик на мгновение остановился.
«Тридцать шесть человек — немного для хорошей драки. Но если придется расчищать дорогу, чтобы помочь Гере, это может оказаться слишком долго для нее».
— Надо взять собаку.
Риддик пробрался в загон. Почуяв чужаков, собака в бешенстве металась по клетке. Риддик схватил ее за холку и прижал к земле, передавая мысленные образы, потом отпустил и отскочил в сторону. Собака с оскаленной пастью, с которой капала слюна, гремя медной от ярости чешуей, развернулась к нему. Риддик не шевелился, сидел на четвереньках и смотрел ей в глаза. Собака зарычала, но дала понять, что узнала его.
Риддик отстегнул цепь. Собака выскочила из загона, оставляя на земле глубокие следы от когтей.
«Битва!» — пронеслось в голове у обоих.
Собака подлетела к крайнему наемнику.
И Риддик почувствовал, будто делает это сам, как собака подбирает верхние губы, одновременно открывая пасть и обнажая огромные верхние клыки. Как, прикрывая глаза от наслаждения, она разрезает клыками мягкую нежную плоть, как возбужденно шевелятся ее ноздри, вдыхающие внутренний жар тела, как на ее язык, под язык, на зубы брызгает солоноватая жидкость с металлическим привкусом, и как резко она лязгает пастью, оставляя в ней вырванный кусок плоти.