Как он устал от всех этих цивилизованных мест, от людей, живых и мертвых. Как ему не хватало свободы черного космоса, усеянного яркими точками звезд, цветными туманностями, плотными облаками переливающейся радиации, узкими зелеными и фиолетовыми лентами излучений и прочей красотой! Где всё было просто и понятно.
«Люди, они везде одинаковые. Сначала просят о помощи, а потом назначают награду и натравливают наемников».
Он закрыл роллеры и осмотрелся. Из галереи было два выхода. За дверью справа находилась библиотека, где его ждали Роберт и Гера. За дверью слева…
«Мне нужен всего лишь один маленький кораблик. И не говорите мне, что их здесь нет!»
Он подошел к двери слева и хотел было открыть ее, но услышал голоса.
Судя по звукам, которые отражались от стен и гулким эхом перекрывали друг друга, с той стороны находился еще один огромный зал. Людей, собравшихся там, было много, они спорили друг с другом, кричали и угрожали.
Риддик прислушался.
— Он преступник, каторжник и убийца!
— Да, но может быть он последний оставшийся воин из высшей касты. Фурии понадобились десятилетия, чтобы обнаружить его. И безумное количество энергии, чтобы доставить сюда.
— Эти ваши воины, — произнес кто-то с сарказмом, — они все были сумасшедшими! И требовали от Совета невозможного!
— Эти сумасшедшие воины, как ты их назвал, переселялись на колониальные планеты и, жертвуя собой, защищали эти планеты до последней капли крови, так, что каждый раз захватчики думали, что уничтожают саму Фурию! Благодаря их жертве, мы выжили!
— И, тем не менее, чтобы разрешить Риддику быть здесь, нужны доказательства, что он не присягнул в верности некромангерам. Или вы забыли, что он седьмой Лорд-маршал? — прогремел чей-то голос. А потом кто-то со злобным ехидством добавил: — А что если он, получив знания о Фурии, приведет сюда свою армаду!?
— Он «фурианский жемчуг»! Вот лучшее доказательство его верности!
— И вы хотите, чтобы он отдавал здесь приказы?
— Приказы воинов высшей касты не обсуждаются! Потому что, это приказы самой Фурии!
— Кто теперь в это поверит?
Риддик хмурился, пытаясь разобрать слова и понять, о чем говорили за дверью. Потом он услышал шум. Люди вставали и уходили из зала. Когда все стихло, он услышал:
— Вы можете осуждать меня, оспаривать мои решения. Но я буду до конца против того, чтобы посвятить Риддика в проект Магнус-6 и показать ему Фурию. Для меня он седьмой Лорд-маршал. Некромангер. Враг!
Риддик толкнул ладонью дверь и вошел в зал. Везде был белый цвет и Риддик со стоном зажмурился.
— Белый цвет… — проворчал он. — Для меня белый цвет — это цвет боли. И цвет непозволительной роскоши.
Надев очки, он посмотрел на мозаику на потолке с изображением исторических событий, потом посмотрел в глубину зала, где в полном одиночестве на возвышении в центральном кресле сидел человек, и сказал:
— Но роскошь можно обозначить по-другому. Взять хотя бы Тронный Зал на моем флагмане. Он выглядит куда более вычурней и помпезней, со своими многоярусными балконами, колоннами, лестницами, статуями и троном. Один пульт управления Монументами чего только стоит…
Старейшина Совета подслеповато прищурился, пытаясь разглядеть того, кто вошел в зал со стороны смотровой галереи и теперь идет к нему.
«Наверное, это Роберт, — подумал он, а потом, совершенно неожиданно для себя, узнал вошедшего человека, и тут же почувствовал страх, глубокий, животный, который сделал его тело ватным и абсолютно непослушным. — Бог мой! Это он…»
Старейшина вцепился в кресло и упрямо сжал челюсти, пытаясь вернуть контроль над телом.
«Я никому не позволю командовать здесь и забрать у меня всё, к чему я так долго шел!»
Но чем больше он пытался контролировать себя, тем сильнее сдавливало шею, будто горячим обручем, тем шире он открывал рот, хватая воздух и задыхаясь, тем ниже сползал с кресла.
Риддик наклонился над старейшиной, взял его за ворот, притянул к себе и тихо спросил:
— Что воины требовали от Совета?
Старейшина закрыл глаза и, чувствуя дыхание Риддика на своем лице, затряс головой.
— Не заставляй пытать тебя. Я умею это делать.
— Они требовали убрать защитный купол…
Риддик отпустил его одежду, и старейшина, весь в липком поту, с белой пеной у рта, упал в кресло, теряя сознание от нахлынувшего напряжения и страха.
Какое-то время Риддик стоял и смотрел вперед себя, не видя ничего, размышляя. Потом он вернулся в библиотеку.