Несмотря на то что в Большом театре Уланова танцевала пятнадцать лет (свою карьеру она официально завершила в 1962 году, но фактически ушла раньше – в 1960-м), она оставалась человеком замкнутым и малообщительным. «У меня ощущение, что я в длительной командировке», – говорила она. В Москве она работала с разными партнерами: с приехавшим в Большой театр из Киева Владимиром Преображенским, с Михаилом Габовичем (оба – изумительные красавцы и прекрасные партнеры), потом – с Юрием Ждановым и Николаем Фадеечевым. А ее петербуржский партнер Константин Сергеев после переезда Галины Сергеевны в Москву больше никогда и ни с кем не танцевал балет «Ромео и Джульетта». Он сказал, что после Улановой для него это невозможно.
В Большом театре Уланова делила грим-уборную с Ольгой Васильевной Лепешинской, которая вспоминала, как много времени они проводили вместе: обсуждали только спектакли – личного никогда не касались. Лепешинская была моложе Улановой всего на семь лет, но тем не менее всегда обращалась к Галине Сергеевне на «вы» и по имени-отчеству. А Уланова к ней – на «ты», звала «Лёша» или «Лёля». Народными артистками они стали одновременно, но Лепешинская всегда говорила: «Уланова одна – единственная и неповторимая… Да, мы шли нога в ногу, танцевали одни и те же партии, но мы были очень разные и никак не мешали друг другу… Только в последние годы Галина Сергеевна звонила мне каждый день, и мы разговаривали два часа по телефону».
В первые годы работы в Москве Уланова подружилась с характерной танцовщицей Надеждой Капустиной и ее племянницей Еленой Ванке (тоже солисткой балета). Когда много лет спустя в Большом восстанавливали балет «Ромео и Джульетта», Елена Стефановна Ванке исполняла роль Леди Капулетти. Эту роль она потом передавала мне – мы много общались, и она сокрушалась: «Как жаль! Как же можно не пригласить Уланову, которая здесь, в театре? Она – первая Джульетта, этот спектакль дышит вместе с Улановой! Как же можно не пригласить ее принять участие в возобновлении?» Но так случилось, и это усугубило одиночество Улановой, которое она остро ощущала в последние годы.
Но пока она танцевала, одиночества не было. Она много ездила по стране, иногда выступала в своем любимом Ленинграде. Конечно, билеты на ее спектакли было не достать.
В 1947 году на сцене Кировского давали «Спящую красавицу» к юбилею Мариуса Петипа. Это был невероятный спектакль! Такого количества звезд на балетной сцене раньше не видели, да к тому же на актерские партии были приглашены выдающиеся артисты – Николай Черкасов и Юрий Юрьев. Аврору попеременно танцевали три именитые балерины: в первом акте – Марина Семёнова, во втором – Галина Уланова, а в третьем – Наталия Дудинская, и все они – лучшие ученицы Вагановой. Дирижер Юрий Гамалей вспоминал: «Я не видел у нее такой красоты линий никогда, как в этот вечер. У Улановой пели руки, пели ноги! И – удивительно – публика взорвалась после адажио, когда, пройдя круг, Уланова встала в руках Габовича – Принца и начала вытягивать ногу вперед, затем выводить ее назад в арабеск, наклоняя корпус вперед, и так несколько раз. Так было поставлено у Петипа». Должна сказать, что в этом нет ничего необыкновенного – это просто «вынимание» ноги, но зал, по воспоминаниям Гамалея, стонал от того, КАК это делала Уланова. В подтверждение этого признания еще одно воспоминание – замечательной балерины Аллы Осипенко, которая на «Жизели» Улановой «ревела, ревела, ревела и не могла объяснить, что происходит», потому что то, что она видела, не имело ни к жизни, ни к балету никакого отношения. Это было чудо? «Да, – говорит она, – это было чудо Улановой».
Тысяча девятьсот пятьдесят шестой год – особый год в жизни не только Галины Сергеевны Улановой: в этот год Большой театр впервые выехал на гастроли в Лондон.
До этого Уланова уже выезжала за рубеж – выступала в Вене, в Баден-Бадене. На одном из венских концертов, где Уланова танцевала Седьмой вальс Шопена из «Шопенианы», поставленной на Нижинского, присутствовал сам Нижинский. После спектакля вместе с женой Рамоной он пришел за кулисы и сказал Улановой: «Оказывается, русские так хорошо знают и помнят все, что для меня ставил Фокин». Это было признание. Еще были гастроли в соцстраны, в Италию, в Китай, словом – Уланова выезжала за пределы СССР.