— Вы что же, хотите сказать, что это… сознательный эксперимент? — недоверчиво спросил Чарнецкий.
— Предложите другое объяснение, пожалуйста…
— Какое другое объяснение?! — азартно сверкая глазами, заговорил Гогиава. — Как можно еще объяснить то, что задняя стена дома оставалась в нашем пространстве? А «воздушную подушку» вокруг дома? А этот невидимый колпак?
— Это, положим, могли быть побочные эффекты совмещения, — неохотно проговорил Чарнецкий. — Впрочем, насчет колпака вы правы… тут естественные причины найти трудновато. Любопытно было бы узнать у жителей дома, не наблюдались ли там у них какие-нибудь искажения пространства… или времени…
— Ничего такого они не говорили, — сказал Иконников. — Наверное, существуют какие-то сдвиги на границе наложения миров — вряд ли свойства пространства и времени у них одинаковы. Но, по-видимому, эти сдвиги, если они и есть, практически незаметны… Чему, конечно, следует радоваться.
— Арчил Ираклиевич! — сказал рыженький юноша, подойдя к фургончику. — Уже готово!
— Сейчас иду! — отозвался Гогиава. — Это они лазер установили. Сейчас попробуем проткнуть оболочку лучом. Может быть, удастся проникнуть под колпак. Под ним ведь, наверное, часть иного пространства…
— Попробуйте, попробуйте… — одобрил Иконников. — Если удастся, постарайтесь определить химсостав газов под колпаком.
Когда Гогиава ушел, Чарнецкий хмуро посмотрел на Иконникова.
— Вы, конечно, понимаете, что если ваша гипотеза верна, то катастрофа неизбежна? — сказал он.
— Не то чтобы неизбежна…
— Да ну, что уж там! Вероятность наложения пространств с одинаковыми свойствами ничтожно мала, вы же знаете! А если кривизна и прочие свойства различны, то иенсеновские трещины в пространстве-времени непременно возникнут. И будут стремительно разрастаться, пока наложившиеся участки не превратятся в хаос, в путаницу времен и мест… и, наконец, в вакуум! — Чарнецкий тяжело закашлялся.
— Во-первых, все это лишь теория, — успокоительно сказал Иконников. — А во-вторых, по теории, эти самые иенсеновские трещины должны возникать по преимуществу в том из двух наложившихся миров, чья структура сложнее. У нас пока ничего такого не наблюдается… Да и колпак этот… ну, эта магнитно-плазменная оболочка… она мне тоже внушает некоторые надежды.
— «Надежды»! — желчно усмехаясь, сказал Чарнецкий. — На что же это вы надеетесь, хотел бы я знать? Даже если вы правы и трещины возникнут не у нас, а только в том мире, что будет с домом и с его обитателями? Вы об этом подумали? Ведь в промоинах и водоворотах времени, в складках и свертках пространства ничто живое не сможет уцелеть!
— Именно об этом я все время и думаю, Марк Борисович… — тихо сказал Иконников. — Именно об этом…
— Так что же мы теперь будем делать? — спросил Костя. Кудрявцев ожесточенно догрызал спичку.
— Да все то же, — сказал он наконец. — То есть искать «подходящую» трещину. С той только разницей, что никому нельзя оставаться в доме. Его в любую минуту может начисто отрезать от леса, и тогда мы будем разобщены… безнадежно.
— Значит, что же: всем уходить в лес? — заключил Сергей.
— Ну да… Что поделаешь!
— А если не найдем ничего подходящего? — спросил Костя. — А горловина закроется, и останемся мы без дома, без еды…
— Конечно, риск есть… Но, по-моему, все это кончится быстро… так или иначе.
— Возможно… даже вероятно… — пробормотал Костя, глядя в землю. — Ну что ж…
— Куда опять Славка делся? — хмуро спросил Кудрявцев.
— Пленку, наверно, сушит… — с отсутствующим видом объяснил Костя. — Я хотел поглядеть, что там Ленка в кухне наснимала…
— Да… в кухне… — рассеянно сказал Кудрявцев. — А что там, собственно, было, вы как думаете?
— Теоретически рассуждая, там, вероятно, находилась зона зарождения трещин… Ведь именно у окон кухни начиналась незримая преграда. Именно там и была зона соприкосновения… В общем, интересно будет посмотреть эти снимки…
Кудрявцев явно не слушал, и Костя замолчал. После паузы он сказал:
— А что касается разведки, я думаю так: не надо три группы создавать, территория осталась маленькая. Я предлагаю: пойдемте-ка мы с вами вдвоем, Виктор Павлович!
— Наверно, теперь хватит и одной группы, — согласился Кудрявцев. — Только нам обоим уходить нельзя. Вы оставайтесь, а я пойду. Ваши знания тут нужнее.