В первом десятилетии нынешнего века большинство физиков было уже склонно принять, в принципе, концепцию многомирия. Однако о «совместимости» различных типов многомирия речь еще не шла. Сторонники бранной мультивселенной в большинстве скептически относились к многомирию по Эверетту, а адепты инфляционного многомирия не считали бранную мультивселенную отдельной онтологической сущностью, Наиболее толерантны были физики, принявшие аксиоматику эвереттики — они полагали допустимым существование многомирий разных типов, но и они полагали, что число разных типов многомирий, во-первых, вряд ли больше числа пальцев на руках, и, кроме того, каждый из типов многомирий предполагался независимым от других. Многомирие по Эверетту и, скажем, бранные мультивселенные предполагались равно существующими, но не взаимодействующими друг с другом. Эвереттика, единственная в те года многомировая метанаука, также не рассматривала возможности склеек эвереттовских миров с альтерверсами, например, инфляционного многомирия.
Нужно представить себе, на каком научном фоне появилась работа Гиносаара (2048) о бесконечном числе типов многомирий, потребовавшая создания нового типа математики — инфинитного исчисления. В десятых годах нынешнего века число принятых физиками типов многомирий исчислялось девятью. Отсутствие связи этих многомирий не то чтобы определенно аргументировалось, но полагалось само собой разумеющимся, поскольку доказательства эвереттовского многомирия физики искали на уровне микрофизики, проводя эксперименты с отдельными частицами. Физики, занимавшиеся инфляционным (и бранным) многомирием, искали необходимые доказательства в наблюдениях космологического реликтового фона — то есть, на противоположной метрической шкале. Казалось естественным, что эти типы многомирий не имеют между собой ничего общего, кроме, конечно, единого математического аппарата квантовой физики.
В реальности нашей ветви ситуация физики проводили эксперименты, не имея не только знаний об аппарате инфинитного исчисления, но не предполагая даже, что такое исчисление возможно.
В 1993 году израильские физики Авшалом Элицур и Лев Вайдман описали в статье, опубликованной в Found. Physics (Elitzur, Waidman, 1993) мысленный эксперимент. «Предполжим, — сказали они, — что на складе находятся бомбы, половина из которых исправна, а половина испорчена. Нужно отделить исправные бомбы от испорченных. Но есть одна особенность: каждая бомба (неважно — исправна она или нет) снабжена детектором, и если на него попадет один-единственный фотон, исправная бомба немедленно взорвется. Неисправная бомба не взорвется, конечно, но нам-то какая от этого польза, если в результате проверки мы будем иметь только неисправные бомбы, а все исправные взорвутся — ведь невозможно обнаружить что бы то ни было, не направив на предмет луч света или не получив от предмета излученный им фотон».
Если предположить (согласно идее Эверетта), что при каждом взаимодействии мироздание расщепляется, то всё не так, и Элицур с Вайдманом придумали способ, с помощью которого можно определить, исправна ли бомба, вообще ее не касаясь и ни единым фотоном не нарушая ее спокойствие.
Для этого они предложили использовать интерферометр Маха-Цандера. От обычного этот прибор отличается наличием двух зеркал, полностью отражающих падающий на них свет, и двух полупрозрачных — половину фотонов эти зеркала пропускают, а половину отражают. Расположены зеркала таким образом: