B высшем transcensus'e Бог существует, как Монада. Бог – Монада. Но ему нужно выйти из этого домирного и надмирного состояния в порядке «домостроительства спасения», войти в плоть космоса κατά σάρκα οικονομίας. Вот в этом-тο сотериологическом и космическом моменте Монада, покидая свою глубинную простоту, и входит в видимость исторического выявления в некоей «множественности», a именно в троичности. Троица – это только исторический феномен. Это только Троица откровения. Правда, y этого «феномена» есть и свои «онтологические корни» (по выражению Болотова), ибо и Логос и Дух в Боге вечны (неведомым для нас образом).
Нам Троица открывается и является в связи с икономией спасения, которое выводит для нас Троицу из ее скрытого трансцендентального бытия. Это само вскрытие Троицы y Маркелла формулируется в навязчивых терминах «усопшего» гностицизма. A именно: Монада, как y гностиков, по контрасту с последующим «раскрытием, расширением» находится в состоянии «свернутости». Этот первый, домирный πλατυσμός есть уже как бы «предисловие» к мировому спасению. Это 1-я икономия, пока только «потенциальная». Β этой «динамической = потенциальной» фазе выступает Логос, Единородный и начинает λέγειν. Как Μονογενής, Он еще принадлежит к 1-ой икономии.
Ho вот раскрытие продолжается. Наступает 2-я икономия. B ней Логос становится «Сыном» и «Перворожденным всея твари». Это уже не «потенциальная фаза раскрытия Логоса, a реальная». Сын стал теперь возглавителем твари, чтобы сообщить ей нетление и бессмертие. Ради этого и принял плоть «чуждую Богу («плоть не пользует нимало»)». Плоть хотя и воскреснет и будет бессмертна, но этот дар не является ее свойством. Плоть не абсолютно вечна. Она может и перестать существовать. Это нужно Маркеллу потому, что вся сотериологическая 2-я икономия есть нечто преходящее. Монада должна вернуться к своей абсолютной ησυχία путем συστολή.
Логос воплотился для мира. A потому царство Логоса должно кончиться и перейти в царство Божие. «Подобает Ему царствовати дондеже положить вся враги Своя в подножие ногу Его» (1 Кор. 15:25). Это истолкование временности боговоплощения очень характерный пункт доктрины Маркелла. Именно против него введено в Символ веры после II Вселенского собора (381 г.) утверждение, что «царствию Его не будет конца».
Маркелл не боится задать себе вопрос: «куда же девается плоть, человечество Христово?» Строя все на Писании, Маркелл отвечает: «Писание нам ничего об этом не говорит… Видим убо ныне, яко зерцалом в гадании».
Ho гностически-фантастическое богословие Маркелла на этом не останавливается. Завершая свою триадологию, Маркелл придумывает 3-ю икономию для объяснения действий Третьего Лица – Духа Святого. Он говорит: до сошествия Святого Духа на апостолов Он был в Логосе и в Отце. Его явление – это новое расширение, раскрытие Монады. Сначала Монада расширилась в Логос, a затем Сам Логос, продолжая расширение, открылся в Духе. Появление Духа – это уже двойное расширение. Сначала Монада расширяется в Логос, a затем уже Логос – в Духа. Это – расширение расширения. Поэтому Дух Святой исходит «от Отца и Сына» (fпlioque), потому евангелист Иоанн и говорит: «…яко от Моего приимет».
Маркелл был горячо любим римлянами. B этом сродство с дефективностью латинской триадологии, с ее монархианством, порождающим filioque'изм.
A Никейскому ομοούσιος Маркелл сделал медвежью услугу. Еретичество Маркелла сделалось отличным прикрытием «лукавства» евсевиан, выдававших себя за православных.
После Маркеллова соблазна
Кроме столпов никейства – Евстафия, Афанасия, Маркелла – известно еще до десятка православных епископов, сжитых с кафедр вошедшей в силу партией евсевиан. Так теперь называли себя ариане, поняв невыгодность и соблазнительность этого прежнего имени.
22 мая 337 г. умер император Константин, крещенный пред кончиной рукой Евсевия Никомидийского. Вместо надгробного похвального слова, за которым, естественно, обратились к присяжному историку Евсевию Кесарийскому, последний заявил, что y него готова целая книга ο Константине, и вскоре выпустил эту «Vita Constantini» в четырех книгах (главах) в тонах официальной дипломатичности. Тут покрыты молчанием все темные трагические факты семейных отношений Константина. Здесь попутно рассказана и история Никейского собора, Тирского и других современных соборов без единого упоминания имен Ария и Афанасия. Конечно, это – рекорд дипломатичности!! …
Наследники Константина
У императора Константина было три сводных брата. Они родились от первой жены Констанция Хлора Феодоры: 1) Делмаций, 2) Юлий Констанций и 3) Ганнибалиан. По смерти Феодоры Констанций Хлор женился вторично на Елене, от которой уже и родился Константин. Прежние, старшие сыновья Констанция Хлора от Феодоры и их семьи жили на старом месте в Галлии, в Тулузе. Лишь после смерти царицы Елены Константин пригласил из Галлии старших детей ко двору. Из них еще раньше умер Ганнибалиан. Второй сын, Юлий Констанций, имел четырех детей от своего первого брака. Из них позднее сын его Галл был при нем в звании «кесаря». Α οт второго брака y Юлия Констанция родился вскоре много нашумевший сын – Юлиан Отступник. Он приходился, таким образом, племянником Константину Великому.
Сам Константин Великий достиг единодержавия и даже переменил религию, не утратив доверия и популярности. Но не пересоздал этим старой римской ментальности. Войско могло поднять на щите одного из сотни генералов. И даже ближе – из семьи Константина перейти на линию не его сыновей, a его старших братьев. Но придворное окружение, ревнуя ο прямом династическом преемстве семьи Константина, решило устранить возможных конкурентов, непрямых наследников, отдав всю власть детям Константина. И кровавый дворцовый переворот совершился. Евсевию Кесарийскому неуместно было в такой обстановке разглагольствовать при погребении. Да и в своей «Жизни Константина» («Vita Constantini», IV, 68) он скрывает кровавую баню под одной «казенной» фразой: «Войско, узнав ο смерти императора, как бы по вдохновению свыше… единогласно решило – никого не признавать римскими автократорами, кроме детей его». За этими водянистыми словами Евсевия скрыт начальный и головной акт страшной византийской системы, длившейся свыше тысячелетия и даже переданной как бы по наследству Оттоманской империи, где по смерти султана часто убивались все дети от сестер и дочерей султана, как конкуренты прямым наследникам. Этот жестокий закон в Турции только в начале XIX в. отменен султаном Селимом III.
Β момент смерти Константина Великого в Константинополе был второй его сын – Констанций. И кажется, не без его ведома (как не без ведома Александра I совершено убийство Павла I) были убиты братья Константина Великого Делмаций и Юлий Констанций вместе с их детьми. Но двое детей Юлия Констанция все же уцелели. Это Галл – 12 лет и Юлиан – 6 лет.
Власть была разделена между тремя сыновьями Константина Великого по территориям. Старший, Константин II, 21 года, получил Запад: Британию, Галлию, Испанию. Второй, Констанций, 16 лет, получил Восток: Константинополь, Фракию, Малую Азию, Сирию, Египет. Третий, Констант, 15 лет, получил середину империи: Дунай, Италию, Африку. Все три получили титулы Августов. Все были воспитаны уже христианами.
Братья Августы осенью 337 г. съехались для сговора в Viminacium в Паннонии на Дунае. На съезде решено было ради «мира церковного» амнистировать всех сосланных епископов.
B результате Константин II, правитель Галлии, куда входил и рейнский город Трир (Trevirum), отпустил св. Афанасия из трирской ссылки с письмом к церкви Александрийской, что этим он исполнял волю покойного отца, императора Константина.
Вернулись и другие епископы-никейцы на свои почти всюду уже занятые места: Асклепа Газский, Павел Константинопольский, Маркелл Анкирский и т.д. Положение создалось трудное и запутанное. Паствы делились. Сколько было волнений в Константинополе около имени Павла!
Возвращаясь длинной сухопутной дорогой к себе домой, в Александрию, св. Афанасий по пути во многих местах был свидетелем столкновений старых изгнанных епископов с новыми, на их место поставленными евсевианами. Афанасия вовлекали в эти споры как третейского судью. Впоследствии противники Афанасия укоряли его за это как раздувателя смуты.