— Чего-то я тебя раньше не видал? Ты откуда, мужик? — подозрительно спросил он.
— Издалека, — объяснил я, с умилением слушая русскую речь. Уж кто-кто, а соотечественники не должны бросить меня в беде.
— Тогда, может, из Залесья? Хотя и там, кажись, голышом не бродят. Или тебя кто ограбил? — расспрашивал детина. Видимо, он хотел казаться доброжелательным, но сам так и буравил меня своими медвежьими глазками.
— Да не из Залесья я, приятель! С Земли. У меня на ракете движок накрылся, вот и пришлось все в топливную камеру побросать, даже одежду. — Вызывая к себе сочувствие, я на мгновение развел руки. — Где у вас тут ремонтников найти?
Продолжая испытующе разглядывать меня, детина сплюнул под ноги.
— Ремонтников, говоришь? — повторил он. — А зачем они тебе?
— Я же говорю: ракету нужно вытащить… — объяснил я и, начиная раздражаться его непонятливостью, заново повторил всю историю.
Но, кажется, детина уже просек, в чем дело. Его широкое лицо омрачилось.
— Ракету, говоришь? — протянул он с непонятной значительностью. — Подожди, мужик, я сейчас кликну кой-кого. Только смотри — никуда не уходи!
Повернувшись, он быстро побежал за сарай, зачем-то прихватив с собой кувалду. Я уселся в тени и принялся терпеливо ждать. Минуты через две ветер донес до меня топот множества ног.
«Ого, как спешат! Видно, надеются подзаработать. Жаль будет их разочаровывать», — с симпатией к милым простакам подумал я.
— Где техноман? — крикнул кто-то, не видя меня за оградой.
— Здесь! — Я высунулся из-за забора, поражаясь меткому местному юмору.
Но то, что я увидел, меня поразило. По полю неслись человек тридцать крестьян, вооруженных вилами, топорами и кольями. Впереди, указывая на меня, бежал тот самый детина.
— Вот гад, сам пришел! Хватай его, ребята! — орал он.
В следующую минуту кольцо сомкнулось. Я видел вокруг себя злые бородатые лица. Сжимая вилы, крестьяне разглядывали меня и переговаривались.
— Глянь, дядя Антип, и впрямь голый! Весь срам видать! — петушиным голосом прокричал какой-то парень лет семнадцати.
— Встань мне за спину, Серега! Не суйся вперед! Может, он с собой какую адскую стрелялку прихватил, — прогудел немолодой мужик с окладистой бородой — судя по важности, с которой он себя вел, то ли староста, то ли кто-то в этом роде.
— Я его сразу просек. Разнюхивать, гад, пришел! Разнюхает, а потом вся ватага сюда нахлынет. Им, сволочам, в их развалинах жрать нечего! — орал уже известный мне детина. — Топором его, и в реку — нечего церемониться!
— Погоди, Яшка! Надо прежде выпытать, где он свою железину припрятал, да узнать — один пришел али со товарищами? Они, техноманы, хитрые: одного вперед вышлют, а всей бандой в зарослях прячутся.
— А если не скажет, дядя Антип?
— Скажет, никуда не денется. Угли раздуем, ногами в них поставим — все выложит!
— Эй, техноман, говори, зачем пришел? Где твои железины? — высовываясь из-за спин, крикнул мне паренек.
— Какие железины? Ничего не понимаю, — пролепетал я.
— Не запирайся, техноман! Отвечай, где твоя банда? Куда железины спрятал? — спросили меня вкрадчиво.
Я вспомнил совет из справочника: при всех недоразумениях с переселенцами или аборигенами главное — демонстрировать дружелюбие. Лучше всего улыбнуться и в знак добрых намерений показать пустые руки.
— Послушайте, я не понимаю, что вы имеете в виду, называя меня техноманом! Я турист с Земли. Моя ракета упала в лесу. Здесь какое-то недоразумение! — Широко улыбаясь, я шагнул вперед, показывая пустые руки, но в этот момент кто-то, прокравшийся за оградой, засветил мне колом по уху так, что я упал. Крестьяне окружили меня и принялись сосредоточенно пинать. Делали они это без жестокости, но с чувством долга.
— Бей его, Серега, да не носком — отобьешь носок-то! Ты его пяткой шпыняй, да по ребрам, по ребрам! — советовал староста.
— А я пяткой и шпыняю, дядя Антип! Ишь ты, наглый какой: сам во всем признался! — это было последнее, что я услышал, прежде чем лишился чувств.
Когда я пришел в себя, над деревней уже сгустились сумерки. Все тело болело так, как если бы меня пропустили через камнедробилку. Языком я пересчитал зубы — осталось на удивление много. Затем попытался привстать, но лишь застонал. Связанный по рукам и ногам толстой грязной веревкой, я лежал в деревянной клетке посреди площади. Неподалеку пылал костер, возле которого прохаживались несколько крестьян. Судя по всему, настроены они были воинственно. Один держал в руке цеп, другие вооружились топорами и косами.