"…Сводя эти различные ручьи к единому источнику, мы говорим, что существует сила первичная, самопроизвольная, которая устанавливает единство и гармонию между всеми вещами, от высшего добра до последней из тварей, и отсюда поднимается той же дорогой к своей отправной точке, выполняя сама по себе, в самой себе, сама над собою, свое неизменное круговращение и вращаясь таким образом в вечном круге",
О Иерофее, учителе и друге Псевдо-Дионисия, см. Ланген, Die Schule des Hieroihem, 1893.}
3. Но все эти способы, которыми мы обязаны милосердию Бога, умеряющего свой свет для слабых взоров человечества, скрывающего под образом и фермой то, что не имеет ни образа ни формы, и Единое – под множественным сложным, {Книга Имен Божьих, I, 4.} - не совершенны. И другой путь, отрицания, выше, достойнее, {Небесная Иерархия, II, 3. "В божественных вещах утверждение менее правильно и отрицание более верно", Ibid., II, 5. "Небесные реальности сияют в формулах отрицания, почитающих истину".} вернее и дальше.
Немногочисленны те, кто "даже в священных степенях" достиг Единого. Но они все же есть. "Есть среди нас Души, призванные к подобной милости, насколько это возможно для человека. Они - те, кто путем прекращения всякого умственного делания вступает в тесное единение с неизреченным светом. Но они не говорят о Боге иначе, как отрицаниями…" {Книга Имен Божьих, I, 5.}
Великий путь Отрицания составляет предмет особого трактата, знаменитого с начала средних веков до наших дней: Трактата по Мистическому Богословию.
В нем Дионисий поучает одного из посвященных, Тимофея, предупреждая его о том, что он должен строжайшим образом хранить эти тайны (ибо их знание было бы опасно для неподготовленного ума), – вступлению в то, что он называет "Божественной Тьмой"; о ней он поясняет в своих письмах, {Письмо I к Каю Терапевту; Письмо V к Дорофею Диакону.} что это "недостижимый свет", и что "мистическое незнание" совершенно иное, чем незнание вообще, "есть не отказ от знания, а высшее знание… Это абсолютное и блаженное незнание именно и составляет знание того, кто превосходит все объекты человеческого знания".
Нужно "начинать с самого умеренного отрицания, чтобы подняться до наиболее резкого… И мы дерзаем все отрицать о Боге, дабы проникнуть в великое незнание…", являющееся высшим знанием. В прекрасном сравнении Дионисий говорит о резце ваятеля, срывающего оболочку камня, мечтавшую лицезреть внутреннюю форму, и вызывающего к жизни скрытую красоту одним лишь фактом удаления этой оболочки". {Мистическое Богословие, II.}
Первым усилием разрывается покров "чувственных вещей" {Ibid., IV: "Что Высший Творец чувственных вещей не есть абсолютно ничто из того, что предстоит взорам глаз".}.
Второе срывает последнее покрывало: "постигаемых вещей". {Ibid., V: "Что Высший Творец постигаемых вещей не есть абсолютно ничто из всего, что постигается пониманием".}
Здесь нужно цитировать полностью, буквально:
"Бог есть ни Дух ни разум, он не имеет ни воображения, ни мысли, ни рассудка, ни понимания; он не есть ни слово ни мысль, не может быть ни назван ни понят; он не есть ни число, ни порядок, ни величие, ни малость, ни равенство, ни неравенство, ни подобие, ни различие. Он не неподвижен – ни в движении ни в покое. Он не имеет силы и не есть ни сила ни свет. Он не живет и не есть жизнь. Он ни сущность, ни вечность, ни время… Он не имеет способности восприятия. Он – ни знание, ни истина, ни власть, ни мудрость; он не есть ни единое, ни единство, ни божественность, ни добро. Он не Дух в том смысле, как мы понимаем духов; он не сыновность, не отцовство, не какая-либо из вещей, которые могут быть поняты нами или кем-либо другим. Он – ничто из того, чего нет, и ничто из того, что есть. Ни одна из существующих вещей не знает его таким, каков он есть, и он не знает ни одной из существующих вещей такою, как она есть. В нем нет ни слова, ни имени, ни знания; он – ни тьма ни свет, ни заблуждение ни истина. О нем нельзя высказать ни абсолютного утверждения ни абсолютного отрицания, и, утверждая или отрицая вещи, стоящие ниже его, мы не могли бы утверждать или отрицать его самого, ибо эта совершенная и единственная причина всех существ превосходит все утверждения, и тот, кто вполне независим и стоит выше остальных существ, превосходит все наши отрицания". {Ср. "Deus (Kopter exceleniiam non immerito Nihil vocatm" (Скот Эригена).