- Ну вот и славно, – обрадовался ангел. – Значит так, Света, держи, это тебе, – без предисловий заявил мне странный тип, протягивая цепочку с кулоном в виде слезы. – Это светоч, никогда с ним не расставайся. Если почернеет, то ты лишишься дара и умрешь... Цвет будет меняться от твоих поступков. Помогла, спасла кого-то – светоч светлеет, не захотела помочь, бросила на полпути – темнеет. Так, теперь подробнее о даре... – при этих словах ангел посмотрел в свои записи, ахнул и быстро затараторил: – Пять минут! Только пять минут!... Так, слушай внимательно... Заблудшие души сами будут тянуться к тебе, тебе откроется их прошлое, важные, переломные моменты, а также мысли в момент отчаяния. Ты должна им помогать...
Опачки. Влетела. Это кто ж меня слушать будет? Словно прочитав мои мысли, очкарик добавил:
- Они будут чувствовать.
И вновь что-то застрочил в толстой тетради.
- Подойди и распишись, что получила светоч и отныне несешь за него полную ответственность. И нужно придумать тебе позывной, по нему тебя будут знать среди ангелов.
- Позывной? – ничего не понимая, переспросила я, вглядываясь в протянутую тетрадь, где значится внушительный список с именами, должностями и выданными предметами. И напротив каждой такой строки имелась подпись и позывной. Только последняя строка скромно дожидалась очереди, сообщая обо мне:
№8513
Светлана
Денисова
21 год
хранитель светоча душ - Вселяющая надежду
выдан
светоч - 1шт.
- Ну ник, погоняло, как еще тебе объяснить попонятнее? – разглагольствовал этот пернатый. – Может есть...
- Ёжик, – не задумываясь, назвала я одно из своих прозвищ, которыми меня «одарили» в детском доме.
- Отлично, – радостно объявил очкарик. – Что стоишь столбом, ставь подпись и вписывай в последний столбик – Ёжик. И на выход, тебе пора возвращаться...
Едва рука завершила выводить последнюю букву, как все вокруг начало расплываться, а светлая комната заполняться туманом и темнеть. Стало страшно, но я всё-таки расслышала последнее напутствие ангела, прежде чем погрузиться во тьму:
- Удачи, Ежик.
Мое пробуждение стало абсолютным шоком для врачей, ведь полчаса я была клинически мертва по всем показателям. А потом вдруг открыла глаза и застонала, чем довела врача скорой помощи Елену Ивановну, что уже пыталась спихнуть меня в морг, до обморочного состояния. Ее потом саму пришлось отхаживать. Что было дальше, лучше не вспоминать. Проще сказать, что все те две недели, что меня лечили в больнице от последствий ДТП – а отделалась я очень легко, на удивление всем: ушибы ребер, ссадины, сотрясение мозга, врачи с периодичностью день-два посещали меня, осведомляясь о самочувствии и проводя кое-какие исследования, ведь как-никак меня машиной сбили… насмерть, а я жива и даже без переломов, да еще и быстро иду на поправку. В итоге главврач центральной больницы Семенов Игорь Борисович не вытерпел этих миграций умов медицины и послал их… а работать он их послал на благо человечества. И выписывать меня пришел сам лично, чтоб никто с больничным листом не намудрил.
- Ну как, Светлана Денисова, к выписке готовы? – бодро поинтересовался Игорь Борисович с порога, входя в одноместную, можно сказать Vip, палату, выделенную мне больше из эгоистических побуждений – чтобы можно было спокойно исследовать мой крайне редкий случай. Главврач был высокий, плечистый брюнет с проглядывающей сединой на висках. Назвать красивым его лицо можно было бы разве что с натяжкой, хотя и отталкивающей его внешность не была. Скорее наоборот, было что-то в его бледно-голубых глазах, какая-то задоринка, от которой его лицо озарялось. Такие люди могут словом ободрить, утешить, к ним люди сами тянутся. И его я искренне уважала, уважала за то, что прогонял надоедливых профессоров из моей палаты, не позволяя им проводить со мной много времени.
Не, ну серьезно, терпеть постоянное наблюдение (забор анализов, рентгены, УЗИ и прочее) очень тяжело, да еще в голове постоянно крутится мысль «Что же со мной произошло на самом деле? И куда я влипла?» Конечно, спрашивать у врачей бесполезно, могут в лучшем случае на курсы психологической помощи отправить, принудительно, в худшем – в психушку упекут. Да и по прошествии времени все стало казаться лишь странным сном, с единственной, но существенной деталью, которая и утверждала об обратном – светоч на моей груди.