Не знаю к чему я вела, ведь мой принц принцем вовсе не был. Но он обладал тем шармом недосягаемости и той прелестью, что заставляет тебя вновь и вновь о нем страдать.
В то утро время с ним пролетело незаметно. Подходило время, когда я должна была уже собираться.
-Я не хочу тебя отпускать. Стой, давай поговорим еще.
-Ладно, подожди секунду.
И я притащила с собой одежду, косметику, поставила планшет на свой письменный стол, прямо на него лил свет уже вставшего солнца. Он еще что-то говорил, говорил, все без остановки. Узнал мой город, с кем я живу, как, куда хожу на учебу и еще многое. На секунду я отошла и оделась. Показалась ему уже в штанах и кофте. После этого он часто заставал меня именно в этих желтых брюках и черной водолазке.
-Выглядишь здорово. Мне нравится, как ты одеваешься. Интересные штаны. У тебя много таких? Есть еще другие цвета? И верх тоже прелесть, хорошо облегает тебя. Кстати, у вас сейчас холодно? Если да, то молодец, ты не замерзла бы…
-Джек.
-Да?
-Ты всегда так много спрашиваешь?
-Нет. Извини. Это плохо, да? Наверное, я просто немного взволнован, прости.
-Это ничего, у тебя очень красивый тембр.
-Ты сейчас будешь краситься?
-Да.
Я как раз ставила перед собой зеркальце. И весь процесс наложения моего макияжа был ему отчетливо виден. Я удивилась, насколько занимательным он нашел это дело. Все время спрашивал о том, что буду делать дальше, и сразу же умолкал, тихо смотрел на меня. Когда я отрывалась и смотрела на него, находила Джека смотрящим в экран со взглядом ребенка. Он подпирал голову рукой и немного приоткрывал рот.
-Ты теперь совсем красавица, - он оценил мою работу.
-Я уже совсем опаздываю…
-Нет, нет, не уходи сейчас. Не надо.
-Надо, - до сих пор жалею, что тогда сказала так, а не бросила все и осталась с ним.
-Тебя так тяжело отпускать. Я не хочу. Мне очень понравилось с тобой, правда.
-Мне тоже, малыш.
-Ты же знаешь, что я тебя люблю.
-Знаю… Я, вообще-то, отношусь к этим словам серьезнее тебя, но я тоже.
-Тоже любишь?
-Да.
-Отключи сама, я не могу это сделать, слишком не хочу.
-Ладно, тебе уже давно пора спать. Тут начинается день. Скажи на счет три пока. Раз…
-Два…
-Три, - повесила трубку.
Теперь понятно, почему он так не хотел делать это сам. Слишком больно. Хорошо, что шла не в школу, а в универ – никто и не заметил моего опоздания, хотя мы проболтали пол пары. Я вылетела из дома без наушников, без тетрадок, только ручку потом нашла в кармане. Я шла по улице, уже немного успокоившись и видела этот мир. Впервые видела этот мир таким прекрасным. Мне никогда не было так хорошо просто идти по улице, под солнцем, видя эти лица, полностью погруженные в свои дела. Шла и все перекручивала это утро у себя в голове. Улыбка не сходила с моих губ. Я смотрела на небо, такое ясное и какая-то безумная радость ликовала у меня внутри. В голове было столько вопросов, и еще больше моментов. Я навсегда сохранила эти картинки его улыбки, его поз, его фраз. А на одной из улиц перед глазами промелькнула одна из них, очень отчетливо: «Приедешь сюда, тогда и покажу тебе, как безумна бывает любовь». И он покраснел, заулыбался. Такой красивый, такой мой. Эта секунда и была тем лучшим мигом. Это и была та секунда, когда очень хочется умереть, потому что лучше уже быть не может, а отпускать это чувство выше твоих сил. «Умереть от счастья» - я теперь знаю, что это такое.
Но при многогранности своей, жизнь не способна удерживать миг. Обыденность временами вновь и вновь возвращалась. Со мной никого не было, и в тоже время, Джек был всегда. В этом и состояла вся прелесть наших отношений – их не было. При этом, Джек настолько прочно укоренился в нашей «every day routine», что представить себе хоть день без него стало невозможным.
Каждый день в школе проходил в воспоминаниях о ночи. Я приходила туда бледная, с синюшными веками, без намека на макияж. Часто забывала контролировать, в чем я вышла из дома, об уроках и речи не шло. Беру свой старенький блокнот и все рисую, рисую, все думаю. И у всех вокруг тоже кипела жизнь. Мне навилось слушать рассказы своих друзей об их новостях, их симпатиях, их печали. Они в ответ всегда слушали меня, и нам было более чем хорошо в те времена. И знаете что? Все, кого они любили, даже если состояли в отношениях, не были рядом почти никогда. Это все были моменты, случайные встречи, детские интриги. Всей жизни мы не знали, но считали себя умнее многих. Были самыми счастливыми в ту пору. Видите, ничего не было, а мы радовались, все появилось – и мы разочаровались. Я думаю, как я бы радовалась, будь у меня свое чадо и сумей я следить за его этим цветочным периодом, тогда и я смогла бы украдкой возвращаться туда.
Я могла бы вспомнить каждый из тех дней в школе. Иногда я делала фотографии Джеку, часто с друзьями. Он любил их больше других. «Это позволяет увидеть, как проходит твоя обычная жизнь, в мелочах. Я как будто могу быть рядом». Этот парень удивлялся многому и сам удивлял. Он сам постоянно показывал мне все, что окружало его, все крохотные детали, составляющие его мир, который был так обыден ему и так чужд мне.
Джек любит большие сэндвичи и почти всю вредную еду, он знает о всех закусочных, находящихся по близости, ездит часто в одни и те же места. Одно из его любимых – «Jimmy Johns». Он редко есть в одиночестве, с ним почти всегда кто-нибудь из родных или друзей. А друзей у Джека немного. Его лучшего друга зовут Стивен, они часто бывали вместе. И был там еще парень Том, мы как-то даже говорили, кажется. И все они были похожи на него самого. Один раз они все ездили по городу, не помню в писках чего. Тогда в машине сидело человек пять-шесть. Джек прислал мне фото. На нем он сам, за рулем Стивен, на заднем сидении Том и еще двое. Причем эти двое выглядели довольно жутко: двое громил, такие же рыжие, как Джек, в кожаных куртках, косынках и все в заклепках. Зато улыбаются в лучши американских традициях – весьма добродушно.
-Твои друзья?
-Приятели.
-Передавай привет!
-Ну, уж нет, стану я тебя с ними делить. А вот они тебе передают
-Те двое похожи на байкеров.
-У них есть байки.
-Крутые парни
-Еще какие! С ними не страшно по улице ночью ходить.
-Только не в темном районе Нью-Йорка.
-Ха-ха. Там тебя уже ничто не спасет…
И так постоянно. Потом я ему кину нас всех, чаще всего, с девочками.
-Ухты! А это кто? А это? А тут кажется…
Он знал всех моих друзей. И узнавал всех постепенно. Где-то после недели знакомства ко мне пришли Света с Катей. И тут понеслась уже их история дружбы, зарожденная через мой телефон. Мы общались в тот вечер исключительно в режиме фото и видео.
-Посмотри, кто ко мне пришел.
-И кто же это?
-Кейт, Света – знакомься.
-Привет.
И мы ему втроем: «Привет, Джек».
-Кто из них кто?
-Та, что с более темными волосами – Кейт.
-Мм, интересно.
Они сидели в столовой тогда, с ними был еще один мальчик. Его я больше не видела, но хорошо запомнила, ибо тот стал объектом симпатии моих подруг. И мы стали дурачиться от души. Они запели – мы запели в ответ. Мы отстучали мелодию стаканом, они в растерянности потоптались ладонями по столу. У них были стэйки – у нас чипсы и кола. У них машина и колледж – у нас одна моя комната. Они смеялись – мы смеялись тоже.
-Нормально, - с улыбкой говорила Катя, - теперь куча незнакомых американцев видели меня.
-Считай, что вы познакомились, - забавлялись мы.
Так и пошло с тех пор, что он всегда интересовался о них, передавал приветы и поздравления. Стал нам как родной. Он остался дома у Стивена тогда. Много еще всякого показывал мне. Вот их собака, а вот его девушка, совсем не умеет готовить макароны. Болтали, болтали, и тут его фото с подписью: «Я люблю». До некоторого времени, это было мое любимое фото. Он на нем такой милый, куда больше обычного. Едва ли не на ребенка похож.
-Я тоже.
-Мы же скоро встретимся?
-Не знаю.