Катя, Света, я, мы были одеты в одной гамме сливово-синих тонов. На нас со Светой длинные платья, на Кате - короткое в стиле пятидесятых с пышной юбкой и высокой прической. И да, конечно, с ними были Костя и Саша. Между прочим, они неплохо влились в нашу школьную компанию. Немного позже пришла Влада. Среди нас всех она более всего преобразилась, от чего-то. Узкое голубое платье в пол с камнями, сеткой на уровне декольте и глубоким разрезом на спине. Пятнадцати сантиметровая шпилька, завитые золотые локоны блестящих волос, яркий макияж - в сочетании с ее стройнейшей фигурой и безупречной осанкой произвели эффект бомбы. Не было ни одного парня с нашей параллели, который бы не сфотографировался или не вился вокруг нее. На их фоне только Джек выглядел каким-нибудь моим дядей. Но вся школа прекрасно знала, кто это такой, и, в принципе, в тот вечер я чувствовала себя с ним комфортнее обычного. Он смотрел на меня заворожено, не отрывая глаз, даже смеялся вместе с родителями, болтал с ними оживленно. Я не думала жаловаться. Раньше я думала, что проведу весь выпускной с телефоном в руках, но Джек выпрыгнул из виртуальной реальности в обычную.
Вскоре официальная часть была окончена. Под руку лучших друзей я ушла, оставив самые плаксивые воспоминания, вместе с родителями и всеми нашими парнями где-то там, далеко. А дальше веселее. Мы остались сами, взбудораженные и радостные. Ночка затянулась. Многого уже и не вспомнишь. Кроме, конечно, нашего Дани и его удивительных способностей пить. Пить много, качественно еще и эстетично. В начале вечера мы еще видели его статичным в ресторане, но по мере того, как шло время, а музыка становилась громче, он пропадал и появлялся все чаще. И никогда с пустыми руками. Один только Даня дал мне три лишних бокала шампанского, и это уже после того, как его вообще перестали выносить в зал. Собственно, откуда брался алкоголь никого не волновало. Ближе к утру всем просто стало окончательно хорошо. Да, особенно Дане. Влада, наверное, никогда не забудет, как на рассвете он полез за территорию ресторана на склоны, чтобы сорвать для нее огромный одуванчик. Или как он танцевал финальную песню с тарелкой торта, периодически останавливаясь, укусить кусок-другой. Танцы вообще на славу вышли. Танцевали все, много, странно и задорно. Никто не опьянел по-настоящему только потому, что ноги не давали толком присесть. Мы выдыхались танцевать, шли на улицу, там болтали, потом опять заходили танцевать и все по кругу. Утро подкралось слишком неожиданно. В четыре часа пришли Костя с Сашей. Они, как близнецы, одновременно приникли к своим близняшкам. В пять мы уже стояли в одной из множества беседок, любуясь нежно-розовыми паростками рассвета над морем. Там были и Даня с Владой, и Рома, с которым мы провели большую часть вечера, и, понятное дело, С и С, К и К. Помню, как рядом со мной стояли Света с Сашей. Он обнимал ее за талию, прижимаясь щекой к ее голове, а она поглаживала его руку. Костя с Катей, чуть позади целовались вовсю, а рядом с ними Влада верещала на Даню, который таки принес ей одуванчик размером с хороший пион. Так мы и любовались началом новой жизни, не нового дня. Из ступора нас вывел саркастичный вопрос Ромы, взгляд которого весь вечер блуждал по моей руке:
- А ты никак помолвлена?
Мы рассмеялись вместе с ним. И я смеялась над собой больше всех. Потом в миг застыла и произнесла:
- Да.
Катя оторвалась от поцелуев, Саша недоумевающе обернулся на Свету, которая вдруг отодвинула его, Влада с Даней молча посмотрели на меня. Прочитав их немой вопрос, я произнесла то, что отчаянно забывала всю ночь:
- Да, мы с Максом поженимся.
Любимые мои, друзья, сколько всего незабываемого у нас было. Ну хватит так смотреть на меня!
Влада заметила набегающие на мои глаза слезы, и прежде чем они покатились бы, подбежала и заключила меня в свои объятья. Я сжала ее так сильно, будто сжимала саму себя и свои умиравшие детские мечты. Они, глупые, стали меня поздравлять и делали это так рьяно и весело, что я снова почувствовала себя пьяной. Голова вдруг закружилась. Я увидела, как Саша стыдливо опустил голову. Я до сих пор не знаю, что его так огорчило. Может, он вспомнил, как недавно сам собирался сочетаться браком, пока не влюбился? Вот и гадай теперь.
- Макс очень хороший, - сказала Влада.
- Да, да, конечно! Очень хороший! - поддержали ее все.
Все, кроме Ромы. Он ничего не говорил. Просто знал, что все происходящее - глупый фарс. И все же, секундная грусть отступила, когда я ясными глазами окинула их. Они были такими счастливыми, с теми, кого желало их сердце, а не обстоятельства. Тогда я думала, что теперь уж точно, все они будут вместе, без ссор, расставаний, что мы еще сто двадцать лет будем дружить и видеться каждый день. Видно, мне все-таки сильно ударило в голову... Выпускной был благополучно окончен, вчерашние школьники разъехались по домам. Да, так мы и разошлись, с послевкусием вина, шампанского, портвейна и Аниного ликера... Стоп стоп, забудьте. Так мы и разошлись с послевкусием радости, тепла и незабываемости той последней школьной ночи. А на утро проснулись свободными людьми... Опять вру. Нет никакой свободы - чушь. Впереди были экзамены и новый договор, отныне уже на пять лет, если повезет. Если нет, то прощай университет, престижное образование, карьера. Так думают многие и глупо ошибаются. Мне кажется, настоящая беда нашего поколения - это неопределенность желаний. Мы не хотим учиться, это лишнее, а не учиться нельзя - что же люди подумают! Вот и маемся с тем, чего, на самом деле, не хотим и в чем не нуждаемся. Самое же лучшее из своего сердца закрываем в коробочку на ключ - бережем до лучших времен, которые никогда не настанут.
Лето началось несказанно скучно. Скучные дни подготовки, скучные вечера, молчавший вечно телефон. Поостыв наконец к собственным воспоминаниям, я принялась учить. Учила все подряд, как ненормальная, толком не имея представления о том, где хочу учиться. И да, я никак не связывала ВУЗ с делом, которым бы хотела заниматься всю жизнь. Я просто знаю, что такого дела нет. Нет чего-то одного, что должно вести тебя и ради чего ты должен убиваться все остальное время. Я понимала, что нужно делать что-то важное, стать тем человеком, жизнь которого всегда хотелось получить. Но почему-то я медлила. Учиться было проще. Люди говорят, что до активных действий нужно много учиться. "Вот получишь образование и станешь личностью! Заживешь!". Я предпочитаю говорить: "Вот получишь образование и станешь старым. Умрешь". Видите разницу?
Зато учеба стала хорошим поводом замкнуться дома, не думать о происходящем. Мама, к счастью, работала, мы по-прежнему мало виделись и почти не общались. Досадно, но, может, так у всех бывает. Нам с родителями скучно, а им с нами - тяжело.
Но был Джек. Отделаться от него было совершенно невозможно. Иногда он раздражал меня, иногда радовал, иногда я хотела, чтоб он появился, а, когда появлялся, мечтала, чтоб ушел. Моментами мне казалось, что я слишком привязалась, или даже влюбилась в него, но все было не так. В материальном плане Джек баловал меня. Наверное, он просто не видел другого способа завоевать сердце девушки. И, что ж, в середине июня мы действительно подали заявление. Это случилось на третий день. Три дня мы виделись и проводили друг с другом весь день с утра и до глубокой ночи. Я как раз сдала второй экзамен и позволила себе расслабиться. До этого я не выходила с ним гулять, даже трубки не брала. Но после экзамена по истории просто необходимо было заесть свое фиаско, или запить, или замыть разговорами. Я, сама не знаю, почему, набрала его номер. Он заехал за мной и повез к речке. По дороге мы купили три бутылки содовой, столько же пачек чипсов и зефир. Я попросила взять мне еще альбом и краски. Нам так повезло найти тихое местечко с красивым видом. В тот год было еще немного холодно в июне. На мне была юбка и розовая блузка с пиджаком. Джек был одет легче и все время мерз. Мы постарались сесть под солнцем и через пол часа нагрелись до нужной кондиции. Джек молчал почти все время, ничего не спросил про экзамены, просто смотрел по сторонам и пил газировку с клубничными ароматизаторами. Я стала рисовать. Много, всего сразу, измазалась красками. Простая акварель, я так редко ее использую. И зря. Вышло прелестно.