Он любил просить мои фотографии, тонны и тонны фотографий. Все, что были. А сам всегда скидывал что-то свое. У меня сразу же образовалась приличная коллекция из его фотографий. Джеку нравилось много спрашивать и много рассказывать, в его отношении всегда виделся интерес. Наше утро было примерно таким:
-А что у тебя на завтрак?
-То-то, то-то…
-Чем ты сегодня будешь заниматься?
-Тем-то, тем-то. А ты чем?
-А я просто еду в школу. Посмотри, это мой приятель.
-Передавай привет.
-Передам. Хочу увидеть, как ты сейчас выглядишь.
И он видел. Десятки потраченных неудачных кадров в поисках одного хорошего.
-Здорово! У тебя выходной? В школу когда идешь?
Господи, парень, так непривычно говорить с тобой о школе, когда по виду, ты уже должен был закончить университет. Он фотографировал мне каждый мало-мальски интересный объект на дороге, своих друзей, здание колледжа, изнутри, снаружи. И да, никаких парт или чего-то такого, они там скорее работали, чем учились. Это был всего лишь второй день, а я уже видела всех его друзей. Было столько фото вместе с ними. Почти каждый в кадре махал мне или что-то такое. Довольно необычная такая черта. Неужели он всех своих новых знакомых так афишировал? Это мне неизвестно, но мне нравилось вот так эксцентрично узнавать мир, в котором он жил. Я смотрела на его друзей, а они глядели на меня. И в центре всего этого Джек. Наверное, та осень в Америке была холодная. Очень часто я видела его в толстых куртках, преимущественно камуфляжных, что старило его еще больше. Хотя, мой папа оценил бы.
Поссориться мы умудрились уже на утро воскресенья. Наша первая, любимая моя ссора. Мы говорили о чем-то, пока Джек ехал на учебу. Сегодня он был один, показывал мне, как выглядит рассвет, рассказывал о планах на день.
-Сегодня я в школу ненадолго, просто нужно кое-что уладить и домой, спать.
-Не скучно тебе по дороге?
-С тобой – нет.
-Будь я с тобой, водить было бы неудобно.
-Что ты имеешь в виду?
-Не знаю, просто, наверное, отвлекала бы тебя, говорила бы слишком много, дурачилась.
-Ха-ха, не скажу, что я особо против.
-Ну и хорошо, папочка.
Нет-нет, даже не спрашивайте, сама не знаю, почему захотелось его так назвать. Просто захотелось.
-Папочка? Эй, доченька, веди себя поскромнее, пока папа за рулем.
Много улыбочек, даже слишком.
-Окей, как скажешь.
-А вообще, странно, что ты меня так называешь.
-Почему же? Разве не мило?
Мило-то это было мило, вот только его мысли пошли совсем в другую сторону.
-И что же, малышка ждет от папочки наказания, за то, что мешает ему водить?
-Нет, что ты, конечно, нет.
-А мне вот кажется, что придется кого-то ставить в угол, или даже пустить в ход рукоприкладство.
Было неловко и скорее неприятно, когда он стал так говорить, ибо фантазии его унесли слишком далеко. Мне стало не по себе. Не понравилось, когда милого паренька сменил этот типичный пошляк, хоть тут была и моя вина.
-Ладно-ладно, шучу я, хватит.
-Да ладно, неужели, теперь ты отмораживаешься? Забавно…
-Просто ты позволяешь себе лишнего.
-Я не виноват, что ты дразнишься.
-Ничего подобного.
-Ты меня выводишь из себя, мне не нравится такое отношение.
-Боже, какой ранимый.
-Издеваешься?
-Я тебе уже все сказала, просто сменим тему.
-Серьезно? Не начинай вести себя так, как большинство девушек, не заставляй меня разочаровываться.
Как странно, мы только начинали общение, я поставила его на место, и тут же стала разочарованием.
-Да чего ты заводишься-то, вообще?
-Потому что это раздражает. Раздражает, когда ты сначала флиртуешь, говоришь глупые милые вещи, даешь мне какой-то знак, а потом даешь задний ход.
-Ну, раз уж я тебя так раздражаю, так что же ты до сих пор разговариваешь со мной, недотрога?
-Ладно, я понял. Всего хорошего. Пока.
Как некрасиво получилось, и как обидно. Я отложила телефон, чтобы дать себе остыть. Он разозлил меня куда больше, чем я его. Вот индюк, извращенец, король взрослого жанра недоделанный. И все же, не хотелось вот так с ним ругаться. Я надеялась, что хоть с одним повезет, но инстинкты неизменно брали верх. Сидя в тишине в комнате, глядя с недовольством на телефон, я искренне удивлялась тому, как сама умею хорошенько все испортить. Да, в этом я мастер. Но не думает же он, что я стану после такого сама ему писать? Уже мысленно попрощалась с Джеком, кинув его на кладбище неудачных попыток, как вдруг уведомление. Едва не вздрогнула, проверяя. Нет, это не может быть он. Он же «разочаровался».
-Прости.
Вот оно – одно извинение, которое ставит всех девочек мира на колени. Одно слово, одно незамысловатое слово, а ты уже дрожишь. Может показаться смешной столь эмоциональная реакция, но я хочу, чтобы вы поняли. Ничего нет дороже в человеке, чем его умение делать первый шаг и просить прощения. У меня такого умения нет, поэтому все, кто им обладает вызывают у меня неподдельное восхищение. Всегда хочется, чтобы умели возвращать тебя, чтобы хотели. Я не вспомнила ни одного случая, без преувеличения, ни одного, когда бы передо мной извинился парень. Нет, вполне возможно, что это связанно с тем, что крупных ссор тоже не было, но это ничего не меняет. Прошло три минуты, а он извинился. Это я вела себя странно, это его самолюбие каким-то образом пострадало от моих рук, точнее, слов. А он извинился. Пока я думала над этим, пришло еще одно сообщение:
-Мне жаль, я дурак.
Святые небеса, мне ничего больше не нужно было, чтобы сойти сума от влюбленности в эту же секунду! Да, да, товарищи женщины, они еще существуют! Правда, почему мы разучились так делать? Почему этим теперь можно завоевать нас? Почему одно извинение показывает твое превосходство на рынке отношений, почему? Это, казалось бы, должно быть самым обычным явлением, самым общепринятым. Но такого нет. Если бы он не сделал этот первый шаг к примирению, я бы его никогда не сделала. Потому что уж такова я. Никогда в жизни я не стану показывать свою чрезмерную заинтересованность, и уж если разошлись, то мы лучше на веки потеряем друг друга, чем я первая протяну руку мира. Так не должно быть, это неправильно, но иначе не будет. Не думайте, что я из тех, кто вечно судачит о том, какими должны быть мужчины. Я из тех, кто вечно осуждает женщин за то, что мы заставляем их быть такими, какими они из-за нас должны быть.
Мне стало совершенно ясно, что этот австрало-американец целиком и полностью завладел моим расположением, что он надолго запал мне в душу.
-Ты меня тоже прости…
Тяжело было это из себя выдавить, но он того стоил. Так мне впервые и запомнился Джек. Эта маленькая сценка, как потом выяснилось, заключила в себе всю дальнейшую историю наших отношений. С ним всегда так: непостоянно, резко, непонятно, приятно, тепло, с этим бесценным чувством, что тобой могут дорожить и, что ты нужна.
Джек признался мне в любви на третий день. Да-да, на третий день. Так, сказал посреди разговора о чем-то нейтральном, легко и чрезвычайно обыденно:
-Я тебя люблю.
Фраза, поведшая за собой увлекательнейший разговор с неоднозначным открытием по итогу. Тогда еще он был едва ли не первым, кто так легко говорил мне это. Не от больших чувств, как потом оказалось.
-Как неожиданно.
-Разве?
-Ну как бы да, знакомы-то всего ничего.
-Это очевидно как день, конечно, я люблю тебя.
-А ты влюбчивый.
-Вовсе нет. Я же не сказал, что влюблен в тебя.
Легкий ступор.
-В смысле, конечно, я люблю тебя, но я совершенно точно не влюблен в тебя.
-И в чем же разница?
-Какая ты забавная. Любить можно много чего и кого, а быть влюбленным в кого-то – это слишком серьезно, так в каждого не влюбишься.
-Странный народ. Все у вас наоборот.
-А может, это у вас наоборот. Все ведь относительно.
Все относительно, понятное дело, но с таким взглядом на вещи я раньше не сталкивалась. Интересно, почему же нам никто и никогда не объяснял эту разницу во время изучения языка. Все только толкуют, что нравиться и любить – разные вещи, но на деле оказывается, что любить и нравиться не представляет особой разницы, а, когда речь идет о чувствах – это влюбленность. Причем именно так. Любовь – привязанность к кому/чему-либо, влюбленность – глубокие чувства исключительно к этому человеку или предмету. На самом деле, странно. Особенно в момент, когда слышишь такое впервые. Но, раз для них законы таковы, то пускай. Мне же легче. И я держала это в голове до второго «люблю». Не успели заметить, как для нас это слово стало привычнее «здравствуй». Мне всегда было приятно, когда он снова повторял такое серьезное, казалось бы, признание. Вроде и говоришь человеку о любви, но тут же даешь понять, что это ничего не значит. Люблю, мол, тебя больше фастфуда. А, хотя, нет, больше фастфуда он ничего не любит.