Ленин внимательно слушал своего соседа, что-то говорившего ему, и время от времени усмехался. Усмешка его была добродушной… Клара еще не знала, какой язвительной она может быть.
— Я тебя познакомлю с Лениным, — шепчет Роза.
— Удобно ли?
— Почему же нет? В перерыве.
— Ты уже слышала его?
Да, конечно, Роза встречалась с ним.
— Его жена тоже в партии. Ее зовут Надежда Крупская.
— Какая она?
— Очень скромная. И миловидная.
В зале все еще негромкая разноголосица, словно настройка в оркестре. Август Бебель окружен англичанами: здесь его друзья, с которыми он встречался, приезжая к Энгельсу в Лондон. Небольшая изящная фигура Августа выделяется среди несколько мешковатых, рослых мужчин в скромных темных костюмах.
В этот день Клара выступала против велеречивой ораторши, призывающей женщин-работниц бороться за свои права вместе с буржуазными дамами. И только постепенно, шаг за шагом завоевывать эти права.
— Современные кунктаторши[12] существенно отличаются от своего прародителя: Фабий Максим, прозванный Медлителем, медлил в войне с Ганнибалом, полагая, что политика выжидания ослабит напористого противника. Оставим на совести Фабия мудрость его решений, — говорила Клара, — как-никак третий век до нашей эры — можно найти примеры и поближе. Но капитализм, против которого мы выступаем, вряд ли можно уподобить Ганнибалу: замедленные маневры ему что слону дробинка!
В комиссии по избирательному праву Клара сразу заняла бескомпромиссные позиции. Она не раз на страницах «Равенства» критиковала австрийских социал-демократов за оппортунизм. Она понимала, что ей придется иметь дело с «самим» Виктором Адлером!
Виктор Адлер не привык к критике. Он привык к лести и поклонению. К тому, чтоб его называли «отцом социал-демократии». И даже к тому, чтобы сама фамилия его обыгрывалась как символ[13].
Виктор Адлер входит в зал заседаний, когда Клара уже произносит свою речь. У него величественный и благодушный вид, но где-то в глубине глаз мерцает беспокойство.
Клара ловит его настороженный взгляд и возвращается к первоначальным словам своей речи: она в лицо Адлеру скажет все, что думает.
— Австрийские социал-демократы задвинули в тень избирательное право женщин. Как задвигают второстепенный предмет, чтобы не болтался под ногами! В погоне за парламентскими местами они склонны замять вопрос о праве женщин избирать и быть избранными…
У Адлера на лице одна из самых приятных его улыбок. Его речь льется плавно, слова выплескиваются безостановочно. Да, ради завоевания парламентских мест они сочли удобным в своей агитации не выдвигать на первый план требование избирательных прав для женщин!
Клару поддерживают, и особенно энергично — Ленин. Видно, ему по душе такой нелицеприятный и прямой разговор.
Вскоре после конгресса Клара узнала, что перевод ее статьи «Международный социалистический конгресс в Штутгарте» на русский отредактирован Лениным и снабжен им примечаниями. Роза перевела их Кларе.
— Вот слушай: «Оценка Штутгартского конгресса дана здесь замечательно правильно и замечательно талантливо: в кратких, ясных, рельефных положениях резюмировано громадное идейное содержание съездовских прений и резолюций». И напоминается о твоей полемике с Адлером и с «кунктаторшей»…
Роза и Клара обдумывают, как на страницах «Равенства» передать не только решения конгресса, но и его атмосферу.
Клара читает длинные узкие листочки — гранки «Равенства». Основное сейчас — разоблачать приготовления к войне.
Мысли ее неизбежно возвращаются к одному: Карл Либкнехт в тюрьме… За антивоенную пропаганду в казармах… Карл — достойный сын своего отца, и неудивительно, что его боятся враги… И вот он вырван из жизни!
Клара снова углубляется в работу.
Кете Дункер подает ей пакет со штампом полицейского управления, Кете объясняет:
— Теперь у нас вершит полицейскими делами новое лицо: некий Людвиг Тропке.
— Это кто такой?
— Полицейский офицер, так сказать, новой формации. Хотя и немолод… Играет в либерализм.
— Что он хочет от меня?
Клара с изумлением читает текст очень уж вежливого приглашения в полицейское управление.
— Когда полицейский начинает проявлять вежливость, я слышу свист резиновой дубинки, — ворчит Клара. — Может быть, это связано с запрещением той статьи о военных расходах?
— Не думаю. В конце концов, мы сумели протащить ее. Под другой рубрикой.
— Ох уж эти протаскивания верблюда сквозь игольное ушко! Впрочем, Кете, ты наловчилась в этом. Скоро под рубрикой «Советы по домоводству» ты поместишь призыв к ниспровержению кайзера…