Третий конгресс Коминтерна, на котором Клару чествовали в день ее рождения, открыл перед ней новую полосу работы: она выбрана членом Исполкома Коминтерна и возглавила секретариат по женской работе.
Международный женский секретариат забил тревогу при первых же признаках тайной подготовки новой войны. И Клара Цеткин опять в пути: она ездит по странам мира. Подымает голову фашизм. Клара собирает силы для отпора этой главной опасности времени!
Старые люди трудно засыпают.
Биркенвердер во власти глубокой осени.
Дом полон тишиной, и кажется: там, за окном, тоже стоит крепкая густая тишина. Но это не так. Колеблются верхушки ольхи, перемещаются тени между деревьями, беспокойство разлито в воздухе.
И ей тоже неспокойно в этом доме, где все сделано по ее вкусу. Ее сыном. Для ее покоя и работы.
Ночь в Биркенвердере… Ее тишина так глубока, а свет так прозрачен. И в пустынный дом входят люди, которых давно уже нет на земле. Они приходят не бесплотными тенями, а полными жизни — такими, какими она их знала и любила. Ее друзья, ее наставники, ее соратники. Они являются не сразу, сначала только их голоса…
Потом они входят в комнату, заполняя ее своими массивными фигурами. Впрочем, среди плечистых рослых мужчин рядом с изысканным Энгельсом с его прекрасной головой в седой шевелюре, с Юлиусом Моттелером — его отличают длинные светлые бакенбарды, — маленький человек с красиво закинутыми назад волосами над чистым лбом. Бородка-«эспаньолка». Прямой нос и благородно очерченный рот. Это Август Бебель.
Здесь самые близкие и дорогие: любимый муж Осип Цеткин, это его лицо она снова видит так ясно. И Роза… Ни следа мученической смерти на ее оживленном, как всегда, лице, в ее маленькой тоненькой фигуре.
И тот, которого совсем недавно проводили из жизни миллионы осиротевших людей, он тоже тут. Со своим проницательным, ироническим взглядом, с дружественной улыбкой…
Клара снова стоит у открытого гроба рядом с закаменевшей в горе Надеждой Крупской. И видит, как поток людей медленно и скорбно течет мимо, неся свою беду, свою любовь, свою верность.
Германия 1925 года задает множество загадок. Может ли подсказать их разгадку седая женщина, у которой такие внимательные глаза, а речь пересыпана острыми словечками? Здесь ее никто не знает. Да и откуда могут знать Клару совсем молодые люди, можно сказать, мальчики, собравшиеся в крошечном кафе на опушке леса? Клара поселилась тут, в Биркенвердере, не так давно. И в это кафе зашла случайно: она очень устала, выступала на многолюдном собрании в Берлине и, возвращаясь со станции, зашла выпить чашку кофе. Но беседа этих юнцов не могла оставить ее равнодушной.
— О, вы ведь все знаете! Во всем так хорошо разбираетесь! Может быть, вы даже можете объяснить, — вступает она в их беседу, — откуда захудалая нацистская партия, которую еще недавно и всерьез никто не принимал, получает помещения для собраний? И типографии, чтобы печатать свои бредни о «спасении нации»? И место у рупоров радио, чтобы без конца трепать языком и давать бесконечные обещания?.. Вы не знаете, откуда взялись такие большие деньги на все это у небольшой, но очень напористой партии?
Вы ничего обо всем этом не знаете? Значит, вы не присутствовали на секретных совещаниях вожаков этой партии с самыми богатыми людьми Германии?
А она-то по простоте души полагала, что они только и делали, что заседали на таких совещаниях!
Парни хохочут: какая веселая старая женщина!
— И вы ничего не слышали о тайных совещаниях промышленных магнатов и финансовых воротил с лидерами этой новоявленной партии?
А она думала, что здесь сидят акционеры «Рейнметалла» или по крайней мере Борзига… Молодежь искренне смеется.
— Разве твой отец не владеет родовым поместьем? — спрашивает седая женщина худого парнишку в кожаной куртке, белой по швам. — Твой отец — сборщик деталей на Стиннесверке? Что же, ему нравятся твои рассуждения, он тоже верит в «коричневый рай»? Нет? А почему не верит? Ах, вот оно что: он был под Верденом! Он не хочет, чтоб ты тоже был где-нибудь в Шампани или, может быть, в Пинских болотах.
Милые парни, вы совсем не знаете, что такое война? О, вы участвовали в военных играх? Прекрасно! Это такая война, где гранаты не рвутся, пушки не стреляют, но офицеры все равно кричат: «Вперед, вперед, за святую Германию!» И оркестр играет: «Вперед, солдат, спеши на поле славы!»
Парни смеются:
— Вот Пауль разбил себе коленку, когда бежал в укрытие!
— Ну, значит, ты герой, Пауль! Право, твоя разбитая коленка многого стоит! Может быть, ты вспомнишь о ней, когда получишь повестку. И задумаешься, во имя какой именно Германии тебя посылают убивать таких же славных парней, как ты. Вы спрашиваете: разве Германия, какая бы она ни была, не наша святая родина?.. Милые парни, вы должны прежде всего научиться слушать. Когда вам говорят, что Германия должна владеть всем миром, — прислушайтесь: не скрипучий ли голос кайзеровского генерала произносит старые слова на новый лад. Вы, сдается мне, ведь не сыновья капиталистов. Нет?