— Смотреть внимательнее!
Это так, для порядка. Сомневаться в бдительности Крутковского и Толмачева нет оснований.
Перед самым рассветом из рубочного люка потянуло соблазнительным запахом жаркого. Кок в походе готовит горячую еду, как правило, по ночам, в надводном положении, когда работает вентиляция, освежая воздух в отсеках, и не нужно расходовать на плиту энергию аккумуляторов.
Зарядка заканчивается. Вахтенные с нетерпением ждут погружения, чтобы отогреться наконец после пронизывающего осеннего ветра да отведать так вкусно благоухающие изделия нашего кока Тимофеева.
— Плавающая мина! Прямо по курсу, дистанция шестьдесят метров! — звенит голос Крутковского.
Конечно, плавающая мина все-таки лучше, чем другая. По крайней мере ее хоть видно. Но когда на твоих глазах черная рогатая смерть приближается к борту, по спине пробегает дрожь.
Отвернули вовремя. Калинин вытирает рукавицей лоб. Шумно переводят дыхание наблюдатели. А в центральном посту в вахтенном журнале появляется скупая запись о том, что во столько-то часов и минут лодка разошлась правым бортом с плавающей миной.
С рассветом погрузились. Мы уже в открытом море. Теперь наш курс — к острову Готска Санде. Этот район мне хорошо знаком. Еще в октябре 1936 года с нашей «Щ-303», на которой я служил тогда штурманом, случилась здесь большая неприятность. Дивизион подводных лодок шел в кильватерном строю, когда с флагмана последовал сигнал срочного погружения. Мы быстро уходили на заданную глубину и считали уже маневр выполненным, как вдруг лодка стала круто наклоняться носом вниз. Дифферент нарастал с каждой секундой, и никто не мог понять, отчего все это происходит. Причина стала ясна только после доклада боцмана о том, что кормовые горизонтальные рули заклинило в положении «на полное погружение».
Лодка со все возрастающим дифферентом проваливалась в глубину. Пузырек дифферентомера вышел за шкалу. Разлился электролит. Положение создалось критическое, и тогда командир отдал приказ:
— Стоп моторы! Пузырь в нос!
Раздался свист воздуха, врывающегося в носовые балластные цистерны. Лодка выпрямилась и быстро всплыла.
Всплыли и другие лодки. С флагмана по линии передали семафор: «Экипажам всех кораблей дивизиона обедать, а «Щ-303» отработать срочное погружение». Урок этот надолго запомнился нам.
...Утром показался остров Готска Санде, расположенный к северу от Готланда. Здесь мы встретили два судна под шведским флагом. Пришлось их обходить — нейтралов не трогаем.
Свежий осенний ветер, задувший с северо-запада, предвещал плохую погоду. Барометр медленно падал. Я решил возможно точнее определить свое место по маякам ближайших островов и кратчайшим путем достичь назначенного района.
Темной ночью пришли наконец на свою позицию в северной части Балтийского моря. Приступили к разведке.
Мы знали, что транспорты гитлеровцев, снабжавшие и пополнявшие немецкие гарнизоны в Финляндии, ходили обычно шведскими территориальными водами, а затем Або-Аландскими шхерами.
В пятнадцати милях от маяка Свенска увидели три маленьких судна. Чтобы не выдать им своего присутствия, погрузились, а когда шум их винтов удалился, снова всплыли. Наверху дул ветер, низкие тучи неслись над морем. Волны, с силой ударяясь о борт, разбивались в облака холодных брызг и обдавали людей, стоявших на мостике.
Если кто-либо из нас до тех пор еще не был настоящим моряком, то в ту ночь сделался им. Море превратилось в бешено кипящую бездну. Со всех сторон, громоздясь все выше, надвигались водяные горы. Лодка то круто скользила в глубокие впадины между волнами, то медленно взбиралась на высокие седые гребни.
К утру шторм усилился. Мы были вынуждены погрузиться.
Балтийское море в осеннюю пору становится грозным. Даже под водой качает. На перископной глубине удержать лодку невозможно — ее выбрасывает волной на поверхность.
Днем лежали на грунте. Вечером решил всплыть. По-прежнему дул сильный ветер. Крен лодки доходил до тридцати градусов, люди теряли равновесие. Многих моряков укачало, однако вахту все несли исправно.
Вдали проходили транспорты. Мы их видели, но предпринять атаку в такой шторм — значило погубить торпеды. Закончив зарядку аккумуляторов, снова погрузились.
Вскоре моряки в кормовых отсеках услышали сильный скрежет металла. Он не стихал и основательно мешал работать гидроакустику. В надстройке что-то гремело, особенно когда увеличивался подводный ход. Надо было всплыть и разобраться. Для этого мы на некоторое время покинули район своей позиции.