– Да прям, май кэт, шо ты такое говоришь! Так я тебе и поверила! Небось радовался, когда я уехала, да? Анжелика, ну-ка, расскажи, шо, Котик правда без меня скучал?
Дядя остановился и с ужасом посмотрел на племянницу. Казалось, его сейчас хватит удар. Анжелика выдержала мхатовскую паузу и ответила:
– Да, дядюшка совсем не ел и не спал, – а в уме добавила: «Дома».
– Ну зачем же так изводить себя, Котик! – ласково пожурила его Галочка. – Шо за глупости! Я же ненадолго уезжала. Вот твоя Киска уже и дома.
Началась прежняя жизнь. Только теперь тётя Галя по утрам с видом английской леди произносила нараспев: «Худ мо-о-нинх!» А за столом она называла по-английски некоторые блюда и тыкала в них пальцем, чтобы невежественный муж не перепутал, какое ей подать. Дядюшка, как и прежде, появлялся дома только поздним вечером, но при этом всё время целовал тётушке ручку, называя её теперь «май лав».
Время шло, кончилось лето, вернулся в Москву младший отпрыск Митя, и Анжелику перевели спать в гостиную на диван, объяснив это тем, что она всё равно ложилась спать поздно, а вставала раньше всех, а вот мальчикам надо учиться, поэтому у них должны быть отдельные комнаты. Об её устройстве на работу никто и не вспоминал. Видно, тётю с дядей устраивало нынешнее положение Анжелики в их семье, чего нельзя было сказать о самой девушке. Ей уже порядком надоело жить здесь в роли прислуги. Да ещё и Митька злился, что в его квартире поселилась чужая девчонка, поэтому он часто исподтишка мстил ей: то бумажки разбросает на только что пропылесошенном ковре, то горшок с цветком опрокинет в маминой спальне, то дорогую вазу разобьёт. А когда родители, думая на Анжелику, тихо между собой ворчали, малолетний прохвост даже заступался за кузину:
– Да ладно, не ругайте её, она же деревенская. А у них руки как грабли, только под рабочий инструмент приспособлены. Хорошо ещё, что она пока вашу египетскую старинную амфору не кокнула.
– Ах! Амфору! – в ужасе вскрикивали родители и прятали сокровище подальше от неуклюжей родственницы.
Анжелика этих разговоров не слышала, но, замечая недовольство родственников, она понимала, что всё это Митькины проделки. Ведь он однажды поинтересовался у неё, надолго ли она приехала к ним в гости, и при этом скорчил жутко недовольную физиономию.
Чаша терпения переполнилась, когда Митька украдкой насыпал много соли в кастрюлю с только что приготовленным супом, а потом за столом, выплюнув всё в тарелку, спросил, не влюбилась ли кузина в кого-то, а то придётся ему тогда в школьной столовой питаться. Анжелика не стала оправдываться. Она просто унесла суп со стола и вылила его в унитаз. Но на следующий день, когда Митька пришёл из школы, а дома в это время никого не было, Анжелика схватила его за ухо и больно крутанула. Мальчишка пронзительно заверещал.
– Если ты, паскудыш, ещё хоть раз сделаешь мне какую-нибудь гадость, берегись! – пригрозила она. – Я скажу тёте Гале, что сама видела, как ты куришь со своими дружками в подъезде. Мать тогда не только запретит тебе с друзьями гулять, она тебя ещё и на любимый твой компьютер накажет! Понял?
– Но я же не курю! – возмутился пацан.
– А я скажу, что куришь! И ещё добавлю, что, убираясь в твоей комнате, нашла вот это, – Анжелика показала пачку «Мальборо», которую сама же и купила.
– Ну ты даёшь! – обалдел пацан от такой наглости.
– Учусь у тебя, – прищурилась девушка.
– Ладно, больше не буду, – промямлил Митя и поплёлся в свою комнату, потирая покрасневшее ухо.
Больше он ей не вредил. Но Анжелике уже осточертела эта шикарная квартира с неугомонными родственниками. Она стала думать, как поскорее уйти отсюда. А когда однажды Вадик зажал её в коридоре и, сально улыбаясь, сказал, что в Англии между кузенами возможны были даже браки, Анжелика решила действовать.
Однажды, уловив момент, когда тётя и племянники ушли, а дядя ещё только собирался на работу, Анжелика, предварительно закапав в глаза воды и для верности подышав над разрезанной луковицей, прошла в его комнату. Увидав девушку, из глаз которой ручьём лились слёзы, дядя удивлённо спросил:
– Анжелика, дорогая, что с тобой случилось? Тебя кто-то обидел? Митька? Или Вадик? Я им шею намылю! Ну не плачь, успокойся, расскажи, что произошло.
Анжелика стояла такая несчастная, что у любого бы сердце разорвалось от жалости. Дядя подошёл, обнял девушку за плечи, усадил на кровать и, гладя по голове, уговаривал её успокоиться. Видно было, что роль защитника ему очень нравилась. Наконец Анжелика посмотрела на него глазами, полными ужаса, и с рыданием произнесла:
– Ох, дядюшка! Я беременна!!!
Дядя тут же от неё отшатнулся и с ещё тлеющей надеждой в голосе спросил:
– От кого?
Анжелика на минуту перестала плакать и удивлённо взглянула на дядю.
– От вас, конечно, дядюшка. От кого же ещё?
– Господи! Не может быть! – до смерти перепугался он. – Ты у врача консультировалась?
– Да. Иначе я к вам бы не пришла.
– Но почему ты только сейчас об этом говоришь, ведь прошло уже столько месяцев!
– Ну, я не знала, что так может получиться, я надеялась, что всё наладится, ведь у меня дисфункция и бывают задержки. А потом я стеснялась вам сказать, – промямлила Анжелика, пряча глаза.
– Ох уж эти деревенские девушки! – вспылил дядя Женя. – О чём вы только думаете?!
Анжелика опять зарыдала.
– Ну ладно, ладно, не реви, всё ещё можно исправить, – пробурчал дядя. – Я всё устрою. Только об этом никто не должен знать, поняла? Мы завтра с тобой поедем в больницу, и уже к вечеру ты будешь дома, как будто у тебя ничего и не было…
– Как это не было? – всхлипнула девушка.
Дядюшка опять обнял её и, гладя по голове, начал уговаривать:
– Очень просто. Врачи всё сделают. Ты, главное, не бойся, это совсем не страшно и не больно. Сейчас это делают под наркозом. Ты заснёшь, а когда проснёшься, всё уже будет позади, и ты даже и не вспомнишь об этом недоразумении. А если хочешь, мы тебе и девственность восстановим. Да-да, это тоже возможно.
– Невозможно! Ничего не возможно! – с отчаянием произнесла Анжелика.
– Ты напрасно не веришь. Медицина, между прочим, продвинулась очень далеко. Даже проститутка по желанию каждый месяц может опять становиться невинной девушкой, были бы только деньги. А ты не волнуйся, я заплачу.
– Да нет, я не про это. Я не буду делать аборт! – упрямо поджала губы Анжелика. – Врач сказал, что с такой дисфункцией, как у меня, вообще удивительно, что я забеременела. Так что, кроме этого ребёночка, у меня вообще может не быть детей. А я не хочу быть бездетной. Поэтому, раз так получилось, я буду рожать!
– Ты с ума сошла! – опешил дядя. – Кого ты будешь рожать?! Зачем ты будешь рожать?! Где ты будешь рожать?!
– Не знаю. Но буду! – она зарыдала с новой силой. – Что же мне делать?!! Как сказать об этом тёте Гале?!!
– Ты что! – перепугался насмерть дядюшка. – Тёте Гале об этом ни в коем случае говорить нельзя! Этим ты точно разрушишь нашу семью. Мы же договорились, что тётя Галя ни о чём не узнает. Ты же мне обещала!
– Но как же она не будет знать, если скоро у меня будет виден живот?!
Дядюшка ласково и с надеждой посмотрел на Анжелику.
– А может, ты поедешь домой? – В станицу?! Но как я покажусь там беременной?! Нет, уж лучше тогда смерть! Что ж, напишу маме, чтобы простила свою непутёвую дочь, что я забеременела от любимого дядюшки, но жить в стыде не хочу.
Дядя Женя аж подскочил от возмущения.
– Да ты с ума сошла! – закричал он, а потом, успокоившись, добавил: – Дороже жизни ничего нет, поэтому выкинь из головы эти глупости. И маме признаваться во всём этом не надо.