– Убить тебя?! Какая чушь! С чего ты взял? – заплетающимся языком пробормотала она. – А, я догадываюсь. Это всё происки злобных дураков, которые ненавидят меня, поэтому и сочиняют обо мне всякие небылицы. Интересно, что за кретин внушил тебе эту ерунду?
И она обвела презрительным взглядом бандитов.
– Твоя любимая подружка, – сказал Продюсер и на мгновение улыбнулся. – Она мне всё про твой план рассказала: как ты с самого начала задумала мне мстить за что-то, как ты с этими мыслями приехала в мой дом, как ты нас с Костылём решила завтра стравить, и даже тайник с наушниками показала. Ну, и что ты теперь скажешь? Будешь опять изображать перед нами наивную тупицу или всё-таки признаешься, зачем ты придумала весь этот план?
– Юлька?! – в шоке прошептала Анжелика. – Всё это тебе сказала Юлька?!!
– Юлька, Юлька, – весело заржали парни, радуясь, что обманщицу всё-таки вывели на чистую воду, причём не кто-нибудь, а её собственная подруга.
Анжелика обессиленно опустила голову. Она была сломлена. Такого предательства от «сестрички» она не ожидала.
– Ну, говори. Мне очень интересно узнать, из-за чего ты столько времени вынашивала свой гнусный план. Скажи, ради чего ты вошла ко мне в доверие, опьянила меня своей якобы чистотой и невинностью, заставила меня забыть о предосторожности и открыть тебе свою душу, позволила влюбиться в тебя, в конце концов! – в отчаянии кричал Продюсер. – И всё это, оказывается, ты сделала лишь для того, чтобы как змея подобраться ко мне поближе и ужалить своим ядом, да? Но почему?! Почему?!! Что я такого тебе сделал?
Анжелика продолжала молча стоять с опущенной головой.
«Что тебе сказать? Что я не Ольга, а Анжелика и что я мщу за своих друзей, которых вы тут убили? О, я бы с удовольствием тебе всё это сказала! Но, увы, я не могу себе этого позволить, потому что ты тут же расправишься с Аннушкой. Поэтому я буду молчать».
– Я тебе ничего не скажу! Делай что хочешь, но правду ты всё равно не узнаешь! – вырвалось у Анжелики.
«Ой! Что я сейчас ляпнула-то? Кажется, именно так говорили партизаны перед пытками. О, чёрт! – опомнилась Анжелика и дико перепугалась. – Во я влипла! Нет, я совсем не хочу играть в партизанку на допросе! Мне эта роль совершенно не нравится! Не желаю я никаких пыток! Я боюсь! Я не выдержу! Блин, ну кто меня за язык-то тянул? Выживу – отрежу его на хрен!!!»
– Ах вот как? – зловеще сощурился Продюсер. – Ты у нас такая смелая, да? Ну ладно. Репа, приступай.
Анжелика в ужасе попятилась, но толстяк схватил её за волосы и, развернув к себе, ударил в живот. От дикой боли у девушки потемнело в глазах и спёрло дыхание. Она согнулась пополам, издавая слабые хрипы. Второй удар пришёлся по затылку. Анжелике показалось, будто в голове у неё взорвалась бомба и тысячи острых осколков вонзились с дикой болью в мозг, унося её сознание в тёмную трясину беспамятства. Репа замахнулся своим здоровым кулачищем, чтобы ударить теперь девушку в лицо, но не успел, потому что Анжелика и без того рухнула на пол без сознания.
– Слабачка! – с презрением сказал толстяк, глядя на её распростёртое на полу тело. – Я только слегка её отшлёпал, а она сразу скопытилась. Даже неинтересно.
Анжелика не знала, сколько она пролежала в беспамятстве, но когда очнулась, она благоразумно решила не открывать глаза, понимая, что как только бандиты увидят, что она пришла в себя, её опять начнут бить. А парни в это время увлечённо обсуждали, что же с ней делать дальше.
– Да вздёрнуть её на берёзе и все дела! – предложил Пыня.
– Слушай, зачем пейзаж за окном портить? – возмутился Меченый. – Лучше её на куски покромсать да в мусорный контейнер выбросить.
– Ну никакой фантазии! Всё бы тебе только ножом своим кромсать! – поморщился Череп. – Маньяк хренов!
– Продюсер, лучше отдай её нам. Уж мы так порезвимся с этой сучкой – сама до утра не доживёт! – попросил Цукер.
– Да-да, отдай её нам! – радостно загалдели бандиты. – Вот будет клёво!
Анжелика в ужасе содрогнулась от перспективы такой смерти в лапах уродов. Но Продюсеру, слава богу, эта идея не понравилась.
– Нет. Сегодня её убивать не будем. Отнесите её сейчас в подвал, заприте на замок, а ключ мне отдадите, – приказал он. – Я хочу завтра устроить Костылю сюрприз. Когда он приедет, мы заставим эту тварь признаться, как она спланировала натравить нас друг на друга. А потом мы с ним вдвоём в знак примирения эту гадину убьём.
После этого Продюсер быстро уехал, чтобы никто из его дружков не видел слёз, заблестевших в уголках его глаз.
Предательство этой очаровательной и такой, как ему раньше казалось, милой и невинной девушки разбило ему сердце. Ведь Анжелика была единственной женщиной, которую, хоть Продюсер в этом и не хотел себе признаваться, он всё-таки полюбил. Он так ею восхищался! Он думал, что наконец-то встретил прекрасную лицом и при этом чистую душой девушку. Он так прикипел к ней! Он привёз её в свой дом! Он открыл ей свою душу! Он посвятил её в свои планы! А она предала его, растоптала его чувства. Она, оказывается, всё это время хладнокровно плела свои сети, чтобы поймать его, обмануть, запутать в свою паутину и убить! Что ж, это ещё раз доказывает, что абсолютно все женщины на земле лживые двуличные твари. И теперь уж ни одной бабе не будет от него пощады! Ни одной!
Как только Продюсер уехал из зала, Пыня тут же подскочил к Анжелике.
– Братаны, а давайте её трахнем! – предложил он и стал дрожащими руками расстёгивать ремень на её джинсах.
– Отойди! – отшвырнул его Череп. – Ты что, совсем ошизел?!
– А чё тут такого? – вступился за Пыню Меченый. – Мы же так, чуть-чуть порезвимся, но убивать не будем. А потом её в подвал отнесём.
– Чё такого?! Вы что, слепые? Вы что, не видели, как Продюсер переживает?! Он же её любит! Но её сам ещё не тронул. Не успел, – пояснил Череп. – Поэтому, если вместо него вы её оприходуете, он вас всех кастрирует. Ясно?
– Ясно, – угрюмо согласился Меченый и с силой пнул Анжелику ногой. – У, сука, такого мужика предала!
Череп с Меченым, взяв Анжелику за руки, поволокли её в подвал и там бросили на пол.
– Сука! – ещё пару раз пнул её ногой Меченый, после чего они заперли дверь и ушли.
Анжелика осталась одна в полной темноте. Она с трудом перевернулась на спину. Всё тело болело, голова была словно чугунной, а во рту чувствовался солоноватый вкус крови. Анжелика попыталась приподнять голову, но тут же к горлу подкатила тошнота.
«Боже! Как же мне хреновенько! Ведь знали эти кретины, что я и так умом не блещу, так нет, ещё и сотрясение мозга мне устроили! Ур-р-роды!»
Анжелика с трудом перевернулась на живот и, чуть приподняв голову, попыталась рассмотреть, где находится. Постепенно глаза привыкли к темноте. Она сразу поняла, что лежит в игровом зале, где раньше она с Геннадием и друзьями так ловко обманывали бандитов у игрового стола.
Стали вырисовываться колонны, а за ними расплывчатыми, чуть светлыми пятнами выделялись диваны.
«Так, ориентир найден. Побегу туда».
Анжелика, стиснув зубы от боли, медленно поползла в этом направлении, а потом вскарабкалась на диван и положила голову на подлокотник.
«Вот и всё. Завтра будет финальная сцена моего фильма. Меня убьют, зрители прослезятся, а на экране появится надпись «Конец», после чего под лирическую музыку плавно заскользят финальные титры, – горько усмехнулась разбитыми губами Анжелика. – Ну что, идиотка, наигралась в радистку Кэт? Теперь придётся поиграть в партизанку Зою Космодемьянскую… Вроде она что-то пела перед казнью. Точно! Всё-таки я спою напоследок Продюсеру про айсберг!!! Господи, как в груди что-то болит! Ребро, что ли, мне сломали? Сволочи! Надеюсь, зубы все на месте? Вроде все. Хоть на этом спасибо, а то неохота помирать щербатой… Ох, чувствую себя словно в застенках гестапо. Завтра я уж точно пыток не выдержу – расскажу всё, что знаю и чего не знаю. Да, кстати, надо придумать, что мне Продюсеру завтра врать. Он же не успокоится, пока из меня признание не выбьет. Итак, что мне ему сказать? О! Скажу, что я агент ФСБ, внедрённый спецслужбами в их банду. Всё, скажу, кранты вам, подлые бандюги, наши уже вокруг особняка окопались, скоро штурмовать начнут! Вот эти уроды обкакаются! Ладно, шутки в сторону, надо серьёзно продумать свой ответ. В принципе можно сказать, что я мщу за своего парня, которого они три года назад убили. Думаю, сойдёт. Они же всё равно не помнят, кого они там поубивали за это время, так что поверят. Всё, решено, это и скажу».