Анжелика сделала вид, что не очень поняла его слова. Она ведь всё-таки по имиджу совсем тупая.
– Мишель, а куда вы хотите меня взять? И что вы со мной собираетесь делать? Надеюсь, с вашей стороны это приличное предложение? – робко поинтересовалась она. – По-моему, «подзвёздыш» – это что-то ругательное.
– Видишь ли, Оленька, я предлагаю тебе то, за что другие девицы мне бы ноги целовали! Я берусь тебя раскручивать! А уж если я за кого-то берусь, то успех неизбежен. Через пару месяцев ты станешь знаменитой певицей. А «подзвёдыш» – это вполне приличное слово. Это как бы ещё не звезда, но уже и не серая масса никому не интересных певичек. Поняла?
– О! Мишель! Неужели вы сделаете из меня подзвёздыша?! Ах! Я так рада! Так рада! Какое счастье! Я вам так благодарна!!!
– Ну что, поехали к тебе? Надо же отметить наше будущее сотрудничество, – сально улыбнулся Продюсер.
– Что вы! Ко мне нельзя! Я живу у тёти с дядей. Они такие строгие!
– Тогда поехали в гостиницу, – бесстрастно приказал Продюсер.
– Нет, нет, – замотала головой Анжелика и потупила глаза. – В гостиницу я не поеду.
– Что значит не поедешь? – оторопел Продюсер. – Это почему же?
– Потому что! – обиженно поджала губы Анжелика. – Я порядочная девушка и по гостиницам с незнакомыми мужчинами не хожу!
Продюсер несколько секунд с недоумением переваривал её слова. Ему первый раз отказывали!!! Да и ладно бы какая-нибудь знаменитая супермодель, а то всего лишь обычная провинциалка! Первым его желанием было послать эту девку куда подальше. Но в то же время она его заинтересовала.
«Дура она, конечно, беспросветная. Но уж больно хороша! Да и прикольно будет с ней повозиться. Когда сразу в койку запрыгивают – это уже наскучило».
– Ну ладно, вот возьми мою визитку и позвони мне завтра. Повезу тебя на прослушивание. А сейчас иди.
Он сделал жест рукой, как бы говоря: «Давай уматывай, ты мне пока не нужна».
– Ой, спасибочки вам за заботу! – воскликнула Анжелика, схватила карточку и, перед тем как уйти, проникновенно произнесла: – Всё-таки какой же вы красивый! И добрый! Ну просто охренеть!!!
Анжелика вернулась к своему столику, за которым Андрей угрюмо доедал осетрину. Только сейчас она поняла, в каком напряжении была всё это время и с каким трудом далось ей это «милое» общение с убийцей.
Анжелика устало опустилась на диванчик и перевела дух. Руки её теперь, когда всё уже было позади, почему-то стали сильно дрожать, а сердце, наоборот, казалось, бьётся с большим трудом и вот-вот остановится.
– Ну что, форелька, ещё бьёшь хвостом и дышишь жабрами? Недолго тебе осталось! – съехидничал Андрей.
– Не каркай! – рыкнула на него Анжелика. – Заглатывай скорее свою осетрину и пойдём. Здесь больше делать нечего.
Перед сном Анжелика ещё раз прокрутила в уме сегодняшний вечер. Она была довольна так удачно проведённой операцией. Продюсер на неё клюнул – а это главное. Теперь надо придерживаться выбранного плана: быть соблазнительной, но в то же время недоступной и таким образом довести его до белого каления.
«Итак, начало положено. Надо успешно доиграть роль до победного конца. Лишь бы эта игра с девочкой-дебилочкой Олей Кукушкиной ему не наскучила. Ох, ну и фамилию я себе придумала! Сдохнуть можно!»
Засыпая, Анжелика тихонько пропела песню из фильма: «Не думай о секундах свысока, па-па-па-па. Настанет время, сам поймёшь, наверное: летят они как пули у виска, па-па-па-па. Мгновение, мгновение, мгновение…»
Утром Анжелика позвонила Продюсеру.
– Приезжай через час в ресторан, повезу тебя на прослушивание, – приказал он.
– Ой, Мишель, я так боюсь! Вдруг у меня ничего не получится!
– Не бойся. Всё у тебя получится. Ты обязательно станешь популярной певицей. Я уверен, что ты прекрасно поёшь.
«Вот тут, Мишутка, тебя ожидает сюрприз», – ехидно ухмыльнулась Анжелика, а вслух сказала:
– Ну не совсем уж и прекрасно, но моей маме нравится, как я пою, хотя…
– Ладно, мне некогда болтать, – перебил её Продюсер. – Приезжай в ресторан. Жду.
Продюсер привёз Анжелику в звукозаписывающую студию, которая находилась в подвале пятиэтажного дома. Дверь им открыл очень полный бородатый мужчина. Продюсер представил его Анжелике как звукорежиссёра. Мужчина придирчиво оглядел девушку и деловито сказал:
– Габариты слишком выпуклые. Для постели сойдёт, а вот как она дрыгаться на сцене будет? Как корова выменем трясти?
– Что?! Да как вы смеете?!! Хам! – возмутилась Анжелика.
– Слышь, ты бы поаккуратней. Девушки – народ обидчивый. Юмора совсем не понимают, – усмехнулся Продюсер. – А своё мнение мог бы мне и потом высказать.
Он потянул Анжелику за руку, но девушка остановилась как вкопанная.
– В чём дело? – нахмурился Продюсер.
– Я не пойду туда, пока он не извинится!
– Чё? – скривился толстяк и даже хохотнул.
– Перестань дурить, – раздражённо сказал девушке Продюсер и опять потянул её за собой.
– Не пойду! – упёрлась Анжелика и вырвала руку.
– Ну и пошла она! – огрызнулся толстяк и, сплюнув под ноги, прошёл в студию.
Продюсер даже побелел от злости, но, увы, не на этого грубияна-толстяка, а на свою новую протеже.
– Послушай, девочка, если ты собралась войти в наш мир шоу-бизнеса, так перестань строить из себя невесть что! Запомни: здесь работают крутые мужики, и почти все они общаются между собой да и с другими очень грубо и даже матерятся. Да-да. И тебе нужно либо привыкнуть к этому, либо проваливать в свой Крыжополь! – прорычал Продюсер с таким грозным видом, что у Анжелики от страха задрожали губы, а глаза по-настоящему наполнились слезами.
– Я живу в Саратове, – всхлипнула Анжелика.
– Какая разница! – махнул он рукой. – Ну? Ты идёшь? Последний раз спрашиваю!
Анжелика испугалась, что на этом эпизоде весь её план может рухнуть. Но даже из-за этого она не в силах была простить какому-то подвальному хаму таких оскорблений.
– Он обозвал меня коровой!!! А у меня не вымя! – с отчаянием крикнула Анжелика. – У меня не такая уж и большая грудь. Всего лишь третий размер. С половинкой.
– Чёрт! – взбесился Продюсер.
Ему так хотелось заехать этой девке по её смазливой мордочке! Но, увы, она пока от него не зависит, поэтому руки распускать ещё нельзя. Он подавил в себе злость и уже миролюбиво сказал:
– Ладно, стой здесь. Сейчас он перед тобой извинится.
– Слышь, Митрич, она нам нужна, – по-деловому заговорил Продюсер, войдя в студию и закрыв за собой дверь. – Посмотри, какие у неё данные! Ты что, слепой? Не понимаешь?
– Да, я не понимаю! Я считаю, что на сцене эта девка будет смотреться вульгарно. Как она будет с таким выменем скакать под мои шлягеры?! – упрямился Митрич. – Ты же знаешь, я не люблю заунывное вытьё. Я предпочитаю…
– Да мне плевать на твою сцену и на твои шлягеры! – взорвался вдруг Продюсер. – Ты что, забыл, для чего мы всё это устраиваем? Может, напомнить, какие я тебе бабки отваливаю? Неужели ты думаешь, что это цена за твои примитивные на-на-на и ла-ла-ла?
Митрич обиженно насупился и отвернулся. Продюсер понял, что немного переборщил, усомнившись в талантах подельщика. Поэтому он миролюбиво обнял его за плечи.
– Ладно, Митрич, не обижайся. Ты, конечно же, классный музыкант, классный аранжировщик и классный звукорежиссёр. Без тебя у меня бы тоже ничего не получилось. Только благодаря тебе и твоим талантам наши тёлки так выгодно продаются. А эту мы сможем продать даже подороже, чем остальных. Посмотри, какая у неё незаношенная внешность! А её, как ты говоришь, вымя – это очень хороший довесок ко всему остальному. Сейчас почти все девки плоские, а у этой хоть есть на что посмотреть. Уверяю тебя, за неё ты получишь бабла в два раза больше!
Митрич заинтересованно обернулся.
– Но для этого тебе надо сделать сущую малость, – заискивающе улыбнулся Продюсер. – Извинись перед ней.