Придурки, стоящие в первых рядах и прижатые к стеклу, как жуки в гербарии, начали шевелиться с целью посмотреть, а где же тут этот загадочный фотоэлемент? Чем и нарушили хорошо сбалансированный людской монолит.
— Твою мать!!! — заорал я, когда впередистоящая спина, попытавшись попятиться, вдавила меня в сзадистоящий жиртрест.
Почувствовав, как со спины чужие жиры обволакивают мое тело, я судорожно задергался, засучил ногами и, кажется, даже испортил воздух. Сзади над ухом раздалось тяжелое сопение тетки, и в следующее мгновение я понял, КАК правильно надо портить воздух! «Ооооо», по всей видимости, она была в этом деле редкий профессионал. От звука, который издала тетка, зазвенели витрины в магазине, а толпа на улице отпрянула от входа.
«Это конец»! — мгновенно пришло понимание ситуации. Мне стало не до любезностей. Надо было спасать себя.
Изогнувшись так, что гуттаперчевый мальчик отдыхает, я умудрился сунуть нос глубоко под воротник.
И тут нас накрыла волна.
— Людиииии! — запищал где-то впереди тонкий мужской голосок. — Ну будьте же людьми! Хотя бы не пердите!
В ответ тетка смущенно хрюкнула над ухом и повторила подлое.
Народ зашевелился, доставая платки и озираясь по сторонам в поиске виновного. Виновная за моей спиной смотрела куда-то в сторону и всем видом показывала, что она тут типа ни при чем. Ага, блин, ни при чем! Я при чем! Да там объем выпущенного газа в разы превышал объем моего тела!
«Издохнем ведь тут», — равнодушно заметили сбоку.
Дохнуть в предбаннике «Икеа» мне совсем не улыбалось, но и пошевелиться я боялся, так как уже понял, как чувствительна тетка к малейшим моим перемещениям.
— Фо-то-э-ле-мент, фо-то-э-ле-мент! — продолжал за стеклом скандировать работник магазина.
И наконец, о чудо! Наш миксер зашевелился, выпуская наружу толпу помятых людей и несколько кубов газа, которому позавидовал бы и создатель зарина.
ВСЕМ ЗАСТРЯВШИМ В ЛИФТЕ…
Помню, как в счастливом, голопузом детстве,
Что ни в сказке не сказать, не описать…
Я жил на втором этаже, а друг на первом. Этакие два классических малолетних хулигана двенадцати лет от роду. И был у нас в подъезде лифт. Не знаю, как они правильно называются, но такой, у которого двери разъезжаются. И была у этого лифта одна замечательная особенность: если немного снаружи раздвинуть двери, то лифт, на каком бы этаже он ни находился, останавливался. Чем мы иногда и пользовались.
В этот раз мы тоже решили немного влить адреналина в едущих на лифте. А что, прикольно. Дверки раздвинул, где-то наверху слышно, как пассажир выводит: «Мать так, лифт окаянный!!!» Не успевает он договорить, отпускаешь двери, лифт едет. Сверху слышится: «Ну, слава богу, заработал». Потом рраз и опять раздвигаешь. Сверху опять Ниагара матерных слов. Опять отпускаешь. И так несколько раз.
И вот что я заметил. Человек, находясь в лифте, считает, что он один и его никто не слышит, и позволяет себе выражения, которые не позволил бы себе в обществе.
Ну, например, мы два раза слышали, как крыла матом из остановившегося лифта наша учительница по литературе. Крыла так, что соседские грузчики записывали в блокноты незнакомые выражения. Или старушка-интеллигентка. Вот это была песня! Такого витиеватого мата, как от этой потомственной интеллигентки, до сих пор не ведает Рунет.
Но в этот раз старушек и учительниц не было.
Как назло, в этот прекрасный летний день вздумал подняться на лифте, ммм, ну пусть дядя Коля. Честно говоря, я уже не помню, как его звали, так что пусть будет дядя Коля.
Дядя Коля был хорош. Он был пьян, буен и болен неудержимым словопотоком, направленным на неведомую подругу, которая ждала его наверху.
Кроме того, дядя Коля был тоже хулиган, как и мы, но масштабом покрупнее. Спереть чего, дать кому-нить в рыло или морально расплющить кого жизнерадостным матерком — тут краше дяди Коли не было никого.
В общем, уверенный в себе как робокоп, дядя Коля ломанулся на восьмой этаж. В лифте.
— Здравствуй, дядя Коля, — прошептали мы и раздвинули дверцы. Лифт замер.
— Какого ху и что за ннна?!! — заревело сверху. — Ща выйду и всем… п…ц настанет!!!
Мы осторожно прикрыли дверки. Лифт поехал, дядя Коля удовлетворенно замолчал.
Подождав секунду, мы опять раздвинули створки лифта. Дядя Коля замер на уровне пятого этажа. Твою… мать!!! — завибрировали межэтажные перекрытия от выплеснувшихся дяди-Колиных эмоций.
Дабы насладится ревом брачующегося бизона подольше, мы в образованную раскрытыми створками лифта щель вставили горизонтально пятак.