Поплевав на руки и ухватившись за отполированные годами ручки каталки, я покатился вдоль остекленной стены соседних палат, откуда, уже привыкшие к развлечениям нашей палаты, взирали остальные больные.
Через пять минут я освоил технику прохождения поворотов, разворотов и торможения.
— Газзззууу! — в азарте кричала Сашка, когда я с грохотом проходил очередной поворот. — Еще быстрее!!!
— Да куда уж быстрее, — пропыхтел я, еле успевая переставлять ноги, не поспевающие за набравшей скорость тяжелой каталкой, у которой инерция оказалось как у спущенного с Эльбруса катка.
— Здоровооо!!! — верещало дите, искоса поглядывая на мелькающие за стеклом лица подруг.
— Все, — уронив на пол литр пота, подумал я. — Еще один забег, и в стойло!
— Ага… Щааааз…
Видно, информация о том, что тут проходят соревнования «веселая каталка», каким-то образом дошла до медсестры. То ли интуиция у ней так развита, то ли шепнул кто, то ли грохот несмазанных сочленений этого верстака на колесах донесся до ее кабинета, уже не важно.
А важно то, что, чувствуя себя хозяйкой этого детского дурдома, она, не глядя по сторонам, вылетела из какого-то прилегающего ответвления, как незваный и потому нежеланный сперматозоид в матку, и, заломив рога, намеревалась устремиться на шум.
Намеревалась…
Видно, определение расстояния до несущейся перпендикулярно ее появлению каталки не являлось ее сильной стороной, как и не являлось сильной стороной определение направления полета скрежещущего механизма, который до боли напоминал полет пепелаца из небезызвестного фильма.
Вынырнув перед рассекающим просторы больницы пепелацем, она даже «Ку» не успела сказать. Пролетающий на околокосмической скорости верстак врезался ей под зад и, влекомый чудовищной инерцией, покатился дальше, почти не потеряв в скорости.
Короткое, но емкое «ПЛЯТЬ!!!» разнеслось по коридору, метнулось по больничным закоулкам и вернулось в виде эха. «Плять…лять…ять», — радостно зашептал гулкий и пустынный коридор.
Аццкая конструкция из каталки, медсестры, дитенка и меня, всеми копытами пытающегося остановить бег этого пепелаца, обгоняя эхо, пронеслась мимо озадаченных рож родителей и детей, смотрящих в коридор из палат.
Но надо отдать должное работнику медицины, первоначальное «плять» было единственным громким звуком, изданным ею. Теперь она сидела на краешке каталки, судорожно сжимая передние ручки, что-то мычала, не разжимая губ, и пристально всматривалась вперед, откуда с неумолимостью бульдозера на нее надвигалась стена.
А тем временем дым из-под моих подошв позволял надеяться на скорую остановку, тем более что из прожженных трением ботинок вскоре должны были показаться когти, коими я был намерен зацепиться за линолеум.
В этот день я был удачлив, и поэтому каталка остановилась в десяти сантиметрах от стены.
— Пит стоп, — прокомментировал радостный ребенок.
Еще минуту медсестра, как изваяние на носу корабля, сидела на каталке, пристально разглядывая трещинки на стене, нечеловеческими усилиями борясь с диарейными проявлениями и желанием выразится не по-интеллигентному.
Затем она молча встала, посмотрела на меня так ласково-ласково и ушла в то ответвление, с которого начался ее путь, несомненно открывший ей какие-то тайные знания философского толка.
ХРЕН
Приволокла откуда-то сестрица мешок хрена. Хрен, грит, домашний буду делать. Ага. Если заявляется, что «я буду делать», то, значит, в процесс будут вовлечены все, кто попадется в поле зрения этой злостной кулинарке. Зная об этой особенности сестры, я было затихарился за диваном и накрылся газеткой в надежде, что хрено-производство минует меня, но не тут-то было.
— Сергееей, — сквозь густой запах хрена и вой насилуемой электромясорубки раздался сестрин голос. — Иди, помогай.
Твою в телегу, зацепила все-таки!
Я сполз с дивана и осторожно пошел на жалобный крик мясорубки и громкое шмыганье сеструхи. Она, как колдунья, варящая приворотное или скорее отвратное зелье, склонилась над мясорубкой и плача смотрела, как из мясорубьих дырочек сиротливо падают кусочки перемолотого хрена.
Мясорубка визжала, стонала и вибрировала как живая.
— Не суйте в меня хрееееен!!! — кричала она из последних сил. — Выньте из меня хрееен!!!
Но ее никто не слушал, поскольку установка в мозгах сестры на производство хрена сидела титановым гвоздем.
Пристроившись к стонущему механизму и несмотря на его просьбы, я сунул в него хрен. «Гр-гр-гр», — захлебнулась мясорубка, пытаясь пережевать отвратительный корень.