Вот тока один нюанс. Никогда, никогда не делайте это в темноте! Тем более, если над вами стоит стремянка. Потому что нет на свете ничего более ужасного для психики, чем в темноте врезаться макушкой снизу в л-образную стремянку, которая по-заподлянски стоит как раз над вами.
Грохот обидевшейся алюминивой конструкции заставил тараканов отломить плинтус в поиске укрытия, а вслед за ними полетели обидные выражения. Очень обидные. Потому как верхняя площадка стремянки, собсно как и предусматривалось конструкторами, от удара снизу поднялась, и лесенка-чудесенка сложилась.
— Папа ударился? — традиционно изрекла темнота.
НЕЕЕТ, МЛЯ! Папа не ударился! Папа, как идиот в шляпе, стоит тут в кромешной темноте с лестницей на голове, которая сложилась на его макушке! А так нет, он не ударился! Просто лестницей уши зажало, а так ниче… Хорошо, хоть не йаица, мелькнула позитивная мысль.
Дальше неинтересно. Пробки я включил, датчик присобачил, все работает. Тока руками-ногами под ним надо махать как, Ван Дамм перед врагами, а то глупый датчик думает, что ты свалил куда-то, и вырубает свет, и тогда пальцем в глаз можно попасть как нефиг делать, особенно когда галстук завязываешь. Вот так, пля, и стою каждое утро, как хрен знает кто. Руками завязываю галстук, а правой ногой вожу сзади по воздуху, чтоб, значит, долбаный датчик видел меня постоянно.
КОЛЕСО-КОЛЕСИКО
Я, весь такой модный, на машине в свои двадцать лет еду уже не помню куда. Машина — «Волга ГАЗ-24», заметнейший аппарат с красным салоном. И все бы было с машиной хорошо, да вот только имела она одну отвратительнейшую привычку — ловить в колеса разные острые предметы. И, как правило, это происходило совсем не рядом с шиномонтажом, тем более что это сейчас их расплодилось, как ментов, у Кремля, а в те «времена былинные» шиномонтаж был заведением если и не редким, то и не так часто встречающимся, как щас.
Вопщем еду не помню уже куда, но помню, что куда-то на важную встречу. Музыка играет, новый бензонасос исполнительно сосет бензин, настроение выше среднего. Но машина-то «Волга!» Гвозделов туев… Короче, споймал я ржаву железяку в колесо.
Вышел, снял колесико, погрустил. Окинул взором окрестности и вообще затосковал, шиномонтажа рядом не было.
И вот стою я на обочине, а у колена, как верная собака, стоит колесо, и никто не останавливается. То ли рожей не вышел, то ли колесо их пугало, но хренушки кто остановился. Мысля переться пешком хрен знает куда с этим ни фига не легоньким колесиком, аки монах с веригами, радости не добавляла. Но делать нечего. Дав пинка колесу и придав ему нужное направление, мы потащились вдоль обочины, еще не зная куда. Колесо весело катилось, я же никуда не радостно шел за ним и размышлял, сколько мне еще ковылять до ближайшего шиномонтажа… Пискнули тормоза, остановилась машина, и водила шестерки участливо поинтересовался — куда путь держишь, пилигрим? Выслушав меня, он оптимистично поржал и сообщил, что искомый шиномонтаж находится буквально в метрах двухстах прямо по курсу. Это известие возрадовало меня пуще царя, узнавшего о рождении наследника.
С удвоенной энергией я покатил колесико дальше, тем паче что время уже поджимало. Через некоторое время увидев искомый сервис, я порадовался, что информатор не пошутил. До шиномонтажа оставалось метров двадцать, когда рядом с ним лихо тормознула какая-то иномарка и ее водитель, выскочив из машины, начал шустро вытаскивать из багажника колесо. Блин, время в обрез, а тут еще и этот, со своим колесом передо мной влезет.
Я прибавил ход.
Водила, видя такое дело, начал судорожно тащить колесо из багажника.
Я еще добавил скорости.
Водила, оглядываясь на меня и рыча, рвал из багажника зацепившееся за что-то там колесо.
Я достиг предельной скорости перемещения человека и катящегося колеса… А тем временем в утлом домишке с вывеской «Шиномонтаж» сидел и скучал без клиентов слесарь, совсем не подозревая о развернувшейся гонке двух страждущих бедолаг. В очередной раз бросив скучающий взгляд в окно, слесарь увидел машину.
— Клиент? — спросил он себя недоверчиво. — Клиент! Как есть клиент!
С великим оптимизмом он выскочил на крыльцо, которое для удобства закатывания колес было сделано пологим, без ступенек, и уставился на нас. Вернее, он сначала уставился на водилу, который, матерясь и рыча, как унитаз, продолжал дергать застрявшее колесо.