Франция тоже решила отличиться на поприще колониальных захватов, и лишь за последнюю треть XIX века оприходовала огромные территории в Африке (в частности Тунис), острова Океании и Вест-Индии, Мадагаскар, Вьетнам, а затем и Марокко.
Конечно, эти захваты не остались незамеченными. Более всех негодовала Германия, обвиняя Францию в коварстве и пронырливой наглости. Вместе с Германией негодовали и ее партнеры по созданному в 1902 году Тройственному союзу — Австро-Венгрия и Италия.
В противовес Тройственному союзу возникла группировка, получившая название Антанты. В нее вошли Франция, Великобритания, только что победившая буров, и Россия. Таким образом в начале XX века возникли два военно-политических блока, как два разнозаряженных металлических шара, между которыми непременно должна пробежать искра. И она, конечно же, пробежала. Это была так называемая Первая мировая война. Но это уже в другой эпохе.
А в этом, Золотом веке, страны Антанты своими постоянными вмешательствами в балканские дела спровоцировали две войны, называемые Балканскими, хотя их с полным правом можно назвать репетициями Первой мировой. Да и русско-японская война сыграла роль экзамена, который Россия попросту провалила, но никаких полезных выводов из случившегося так и не извлекла…
Собственно, никто из них не извлек никаких уроков из своих побед и из своих поражений.
КСТАТИ:
«Народы всегда приписывают победы таланту своих генералов и мужеству своих солдат, а поражения непременно объясняют роковой случайностью».
Анатоль Франс
Так же как высоконравственные поступки обычно приписывают особенностям национального характерам, а вот те, которые принято считать безнравственными, исключительно тлетворному влиянию либо каких-то злонамеренных чужаков, либо своих отечественных, но непременно интеллигентов. А ведь подавляющее большинство, например, городских проституток является в самом недалеком прошлом сельскими жителями, то есть плоть от плоти и кровь от крови…
Если в предыдущие эпохи проститутка была существом какого-то особого рода, кем-то вроде прокаженного, которому строго предписывалось ходить с колокольчиком, звон которого должен был предупреждать окружающих о его приближении, то в XIX веке она стала обычной представительницей одной из профессий сферы обслуживания.
Формула «Товар — Деньги — Товар» является универсальной для буржуазного века, и любовь не имеет никаких оснований быть исключенной из общего прейскуранта товаров и услуг.
Конечно же, огромным заблуждением является довольно распространенное мнение о том, что проститутками становятся от безысходной нужды, от голода или иных несчастий. Такие мотивы могут иметь место, но они наблюдаются у весьма скромного процента «жриц любви», у тех, кто не нашел в себе достаточно сил, способностей и чувства собственного достоинства, чтобы противостоять искушению решить свои жизненные проблемы ценой сознательного отнесения себя к разряду недочеловеков, изначально неспособных обеспечивать свое существование при помощи труда (как утверждают некоторые мыслители, сделавшего из обезьяны человека), лишь посредством торговли собственным телом.
Проститутками становятся прежде всего из алчности и непреодолимой лени, препятствующей трудовой деятельности, что всегда наблюдается у преступников, и здесь безусловно верен тезис Чезаре Ломброзо (1835—1909 гг.) о тождестве понятий «преступник» и «проститутка», а также о том, что склонность к занятиям проституцией является врожденным качеством.
Чезаре Ломброзо и Энрико Ферри (1856—1929 гг.) разработали теорию врожденной проституции, которая, с одной стороны, привлекла к себе массу сторонников, а с другой — вызвала шквал возмущения приверженцев социологической теории происхождения преступности, в частности российских народников. Воодушевленные социалистическими идеями, последователи Николая Чернышевского (1828—1889 гг.), выражавшего самые пылкие симпатии представителям социального дна, пытались «исправлять» проституток тем, что усаживали их за швейные машинки (а некоторые даже женились на них), но эти эксперименты, конечно же, терпели самый блистательный крах, как и все прочие социалистические эксперименты, игнорирующие очевидные реалии бытия.
Несомненным и во всех отношениях положительным достижением XIX века является регистрация проституток, когда женщина, решившая профессионально заняться этим ремеслом, обязана была стать на специальный учет в полицейском участке, получить взамен паспорта так называемый «желтый билет» и отныне навсегда утратить право быть полноценным членом общества.
Различного рода «друзья народа» гневно восставали против такой регистрации, усматривая в ней дискриминацию целого социального слоя. Видимо, они питали надежды на поддержку хотя бы проститутками своих доктрин, ни у кого другого, видимо, не встречающих сочувствия. А ведь регистрация проституток — очень разумная мера, если абстрагироваться от разрушительной идеи всеобщего равенства. Нельзя человека относить к какой-то низшей категории, руководствуясь соображениями биологии, но там, где речь идет о поступках, о той или иной деятельности, избранной этим человеком, то почему бы и нет?
Честно говоря, лично меня шокирует мысль о том, что на президентских выборах мой голос равен голосу вокзальной шлюхи, так что трижды славен XIX век, определивший для проституток подобающее им место.
ФАКТЫ:
Чезаре Ломброзо упоминал о том, как в полицию пришла двадцатилетняя красавица с просьбой выдать ей билет, дающий право заниматься проституцией. Полицейский чиновник, движимый самыми лучшими побуждениями, начал отговаривать ее от подобного шага и предложил свою помощь в поисках какой-либо работы.
Наивный чиновник был весьма озадачен, услышав в ответ:
— Что? Место служанки?! Благодарю вас, в нашей семье, слава Богу, еще никто не опускался до этого!
Движимый подобными побуждениями (имеется в виду полицейский чиновник) граф Толстой как-то предложил одной проститутке место кухарки в своем имении, но та отказалась под предлогом того, что не умеет готовить.
«Но я, — вспоминал об этом случае Толстой, — по лицу ее очень хорошо видел, что она просто не хочет взять этого места, так как должность кухарки казалась ей, должно быть, слишком недостойной».
Так что разговоры о крайней нужде, толкающей «этих несчастных» на панель, — типичная уловка полуинтеллигентов, жаждущих популярности хоть в этом социальном слое.
Правда, в том же XIX веке была широко распространена и скрытая проституция, неподвластная полицейскому надзору. Вполне благопристойные с виду модистки, белошвейки, продавщицы и т.д. тайком подрабатывали торговлей своими прелестями, при этом обставляя эту торговлю как совершенно неожиданное, нечаянное «падение», «внезапно нахлынувшую слабость», за что полагался вполне солидный гонорар.
КСТАТИ:
«Человек еще и тем превосходит машину, что умеет сам себя продавать».
Станислав Ежи Лец
В ту эпоху расцвела самым буйным цветом такая форма скрытой проституции, которую можно было бы назвать деловой проституцией. Ее расцвет был стимулирован развитием капитализма, ростом промышленного производства и широкого использования в нем женского труда.
Работница фабрики или мастерской зависит от воли мастера и хозяина, как зависит продавщица и тому подобный наемный персонал. Чтобы не потерять места или облегчить условия своего труда, она, как правило, не отказывает своему начальству в сексуальных услугах, как не отказывает актриса режиссеру, директору театра, заведующему труппой, писаке-рецензенту и т.д. А хорошенькие жены должностных лиц, помогающие своим мужьям сделать карьеру способами, достаточно ярко описанными и Мопассаном, и Чеховым, и Золя, и Куприным…