Редукция имела далеко идущие политические последствия. Была значительно усилена власть короля и ограничено влияние аристократии. В частности, аристократический государственный совет (риксрод), бывший до этого совершенно независимым от короля, потерял свое прежнее значение.
Созданием новых центральных бюрократических органов — Комиссии по редукции, Государственной финансовой конторы и др.— правительство завершило политическое закрепление результатов редукции.
Приток капиталов дал возможность увеличить постоянную армию, получавшую регулярное королевское жалованье. В 1693 г. риксдаг официально характеризовал короля Карла XI как «самодержавного, всем приказывающего и всем распоряжающегося короля, ни перед кем на земле не отвечающего за свои действия». Таким образом, в Швеции был торжественно провозглашен абсолютизм.
Редукция вовсе не означала ни «ограбления», ни «разорения», ни тем более ликвидации дворянства, хотя на этот счет есть определенные высказывания
шведских историков. Дворяне, включая и аристократию, сохранили свои наследственные имения (сете-рии), притом на лучших землях. Во время проведения редукции широко осуществлялся обмен частновладельческих земель на государственные по желанию землевладельцев и благодаря этому в ряде случаев дворянство сумело значительно округлить и расширить свои владения. Дворяне обменивали худшие по плодородию наследственные земли на лучшие из королевских, подлежащих редукции. Результатом компромисса на переговорах правительственных кругов с представителями дворян по вопросам редукции было и то, что дворяне, особенно аристократия, захватывали великолепные леса и парки, богатые рыбой озера, горные луга и т. д. В результате реформы дворянские усадьбы сохранились по-прежнему и •«ландшафт страны совершенно не изменился», как с удовлетворением отмечал один современный реакционный писатель. Больше того, в этот период появилось немало «новых людей» при дворе и в центральном аппарате, которые сумели отторгнуть в личную собственность землю, подлежавшую возврату под государственную опеку.
В целом аграрная реформа не принесла шведскому крестьянству значительного облегчения положения. Выиграли от реформы лишь зажиточные крестьяне, которым оказалось особенно выгодно последующее разрешение правительства приобретать в собственность участки коронных земель (закон 1701 г.). Среднее крестьянство жаловалось на недостаточный размер наделов. К тому же, заинтересованное пополнением казны шведское правительство значительно повысило и государственные налоги. Характерно широкое распространение к концу XVII в. труда батраков в дворянских имениях. «Новые люди», пришедшие в деревню в качестве новоиспеченных дворян, спешили наиболее выгодно использовать свои земли, широко применяя наемный труд беднейшего крестьянства. Это давало возможность повышать прибыль за счет дешевизны наемного труда. В последние десятилетия XVII в. шведские дворяне эксплуатировали безземельное и малоземельное крестьянство также путем краткосрочной денежной или издольной аренды.
На практике это выглядело следующим образом. Крупный сельскохозяйственный предприниматель из богатых крестьян или управляющий феодала брал в аренду все земли дворянского поместья. Основой производства являлся наемный труд батраков. При этом землевладельцу уплачивалась капиталистическая рента. Однако подобная форма сельскохозяйственного производства и присущая ей форма эксплуатации наемного труда носила еще случайный характер.
ХАРАКТЕР КРЕПОСТНОГО ПРАВА В ШВЕДСКИХ ПРИБАЛТИЙСКИХ ПРОВИНЦИЯХ
Как уже упоминалось, в Швеции XVII в. по ряду исторических причин крепостное право не сложилось как господствующая система. Однако в шведских прибалтийских провинциях в этом же столетии царило самое жестокое крепостничество. Некоторые историки рассматривают подобное явление прежде всего как результат иноэтнического засилья землевладельцев.
Усиление крепостного права происходило прежде всего как в Лифляндии (по-латышски Видземе), так и в Эстляндии (Северной Эстонии) и Ингерманландии (Ижорская земля). Шведский гнет тяжело ложился на плечи местного трудящегося населения, особенно крестьянства. Повышенные по сравнению с собственно Швецией государственные налоги, постоянные реквизиции сельскохозяйственных продуктов и скота считались нормой поведения для шведов в прибалтийских провинциях. Особенно жестоко поступали шведы во время частых войн в районе самих балтийских провинций. Если учесть разнообразные извозные повинности, а самое главное, увеличение барщины и ухудшение юридического положения крестьянства, то перед нами предстанет яркая картина этого периода шведского господства в Прибалтике.