Выбрать главу

Эта «новизна» была как гром среди ясного неба. До сих пор все молились двумя перстами. Так знаменовались великие русские святые Сергий Радонежский, Нил Сорский, Иосиф Волоцкий... кроме того, вопрос о сложении перстов был однозначно решен стоглавым собором, который за сто лет до Никона определил: «Иже кто не знаменается двемя персты, якого же и Христос, да есть проклят». Спрашивается, что оставалось выбирать благочестивому русскому человеку: подчиниться Никоновой «памяти» и попасть под проклятие Стоглава или остаться верным соборному постановлению и проявить непослушание патриарху?

Ревнители благочестия во главе с Нероновым явно предпочли второе. Тем более что, кроме названных общих соображений, которые не могли не прийти в голову всякому книжному русскому, «боголюбцам» было особенно обидно, что Никон правит единолично и с ними совершенно не считается. Аввакум вспоминал: «Мы же, сошедшись, задумались. Видим убо, яко зима хощет быти: сердце озябло и ноги задрожали». Иоанн Неронов удалился в Чудов монастырь и целую неделю молился и постился, пока не услышал от иконы голос: «Приспе время страдания, подобает вам всем неослабно страдати».

И действительно, страдания были близки. В опровержение «памяти» Никона члены кружка немедленно составили и подали государю записку о поклонах и перстосложении, но тот, как догадывался Аввакум, передал ее патриарху. Критика «боголюбцев» была весьма опасна Никону, поскольку дискредитировала в глазах общества его реформы и подрывала авторитет., В то же время, хорошо зная упорство своих противников и невозможность их уговорить, Никон предпочел просто уничтожить ревнителей. В июле 1653 г. Никон с собором духовенства рассмотрел жалобу на муромского протопопа Логгина. Его обвиняли в хуЛе на иконы Спасителя, Богородицы и святых. Логгин объяснился. Однажды он был у воеводы в гостях и отказался благословить его супругу, поскольку она была накрашена белилами. Гости заступились: «Ты, протопоп, хулишь белила, а без белил и образов не напишешь». На этот рационалистический аргумент священник ответил грубовато-юмористически: «Эти составы составляют иконописцы; а если на ваши рожи эти составы положить, то вы и сами не захотите... Да и сам Спас и Богородица честнее своих образов».

Тем не менее в угоду Никону Логгина лишают сана. За Логгина весьма горячо вступился Неронов. Партиарх повелел снять с него скуфью (головной убор священника) и сослать в Спасо-Каменный монастырь на Кубенском озере (в современной Вологодской обл.). Там Иоанн был пострижен в монахи с именем Григорий. В свою'очередь, Аввакум и Даниил Костромской подали царю челобитную за Неронова. Даниил, дшпенный сана, отправился в Астрахань, а Аввакума лишь благодаря заступничеству царя оставили в сущем сане, но все-таки сослали в Сибирь.

Но одних репрессий было мало. Надо было, чтобы нововведения Никона утвердил Церковный собор. Его созвали в 1654 г. Показательно, что Никон не поставил на нем вопросы о сложении перстов, сугубой аллилуйе, чтении в Символе веры «истинного» — т. е. как раз тех пунктов, по которым и произошел раскол. Это объясняется тем, что собор, состоящий из русских архиреев, никогда бы не дал Никону полномочий менять что-нибудь в этих пунктах.

Целью Никона на соборе было получить подтверждение необходимости церковной реформы. В своей речи патриарх говорил о несоответствии многих существующих книг, чинов и обрядов ранним русским и греческим. На вопрос Никона собору: «Новым ли нашим печатным служебникам последо-вати, или греческим и нашим старым?» в соборном деянии был такой ответ: «Достойно и праведно испра-вити противостарых характейных (т. е. древних русских рукописей) и греческих». Таким образом, собор уполномочил Никона проводить исправления по древним славянским и по древним греческим спискам. Это было чисто богословски правильное решение, но практически трудно выполнимое. Для такой правки потребовалась бы серьезнейшая филологическая и историческо-критическая работа, а одно только собирание древних рукописей заняло бы не один десяток лет. Ничего подобного в то время и в тех условиях предпринять, естественно, не могли. И Никон посадил справщиков выверять русские церковные книги по новогреческим венецианским изданиям. Тем самым он нарушил данные ему собором полномочия. И вместе с тем создал широкое поле для критики своей реформы приверженцам старого обряда. Ведь новые греческие книги печатались в «латинских» землях. Не внесли ли в них паписты свои «ереси»? К тому же, как мы увидим ниже, и нравственный облик иных книжных справщиков, таких как Арсений Грек, оставлял желать лучшего.

Несмотря на то что состав участников собора 1653 г. был тщательно подобран Никоном (Иоанн Неронов в челобитной царю даже назвал его «сонмищем иудейским»), один из соборных отцов, епископ Павел Колоненский, все же решился критировать Никона. Согласный с идеей правки книг, он оговорил свое особое мнение по вопросу о земных поклонах. Коломенского епископа Никон сразу с собора отправил в заточение, где тот сошел с ума и умер. Понятно, что с умолчаниями проведенный собор 1654 г. не снял ответственности с Никоновых исправлений и не сделал их подлинно соборными. Они так и остались личным предприятием Никона.