Развалины дворца Теодориха в Равенне
Но значение Теодориха в германском мире было очень велико, и мощный образ победителя при Вероне недаром сохранился в народной памяти, в произведениях народной поэзии. И действительно, Теодорих всеми силами старался поддерживать мирную связь с соседними германскими народами на основах существующего порядка, удержав за собой при этом владычество над центральной страной — Италией, упрочивая его политическими брачными союзами. Он выдал своих дочерей замуж за бургундских и вестготских князей; сам избрал в жены дочь опаснейшего из германских вождей, франкского короля Хлодовеха (Хлодвига), беспокойного честолюбца, стремившегося к единоличному владению всей Галлией, которому Теодорих воспрепятствовал слишком беспощадно воспользоваться плодами его победы (507 г.) над союзом вестготских племен.
Италия в течение всего правления Теодориха наслаждалась благами прочного мира и сильной правительственной власти, которая, руководствуясь законами, проявлялась разумно и мягко. Великим благом было введение значительного количества свежих и сильных поселенцев, под их защитой романское население всюду могло заниматься мирной трудовой деятельностью, поскольку они одни имели право носить оружие и не только сохранили, но даже усовершенствовали свою военную организацию. Торговля и промышленность ожили вновь; безопасность всюду была образцовая: каждый мог проезжать из конца в конец страны и перевозить свое имущество без малейшего страха, беспрепятственно въезжать в города, ворота которых были день и ночь открыты.
Монограмма Теодориха
Барельеф на капители колонны. Равеннская базилика
Готы заняли в Италии приблизительно такое же положение, какое некогда занимали спартиаты в древней Лаконии, — положение воинской аристократии. На выделенных им участках они жили, руководствуясь народным правом, а коренное народонаселение жило по своим римским законам, которые Теодорих полностью признавал. Споры и тяжбы между готами и римлянами улаживал готский граф при помощи римского юриста, и общественные отношения, установившиеся между двумя народностями, прекрасно рисуются в поговорке того времени, которую приписывают Теодориху: «Знатный гот охотно принимает на себя роль римлянина, а бедный римлянин весьма охотно прикидывается готом». Но действительного слияния или хотя бы сближения этих элементов не было. Италийцы, обладавшие тысячелетней высоко развитой культурой, ненавидели и презирали своих победителей, которым вынуждены были подчиняться. Однако самым важным препятствием к сближению служила религия. Христианство готов представлялось италийцам «арианской ересью», верованьем необразованного, бедного и простого народа и притом формой религии, которая не давала простора влиянию священнослужителей. По сравнению с этой формой христианство римлян представлялось глубоко и тонко обдуманной, догматически развитой религией, в самом широком значении этого слова, и великолепное, торжественное служение римской церкви, несомненно, производило сильное впечатление на германских завоевателей. Теодорих отличался веротерпимостью и в высшей степени снисходительно относился к чувствам покоренных им италийцев.