Учитель сказал:
—Когда он считает выгодным то, что выгодно народу, разве это не значит, что он добр, но не расточителен? Когда он заставляет других трудиться, выбирает то, над чем следует трудиться, кто станет злобствовать на него? Когда он желает стать человеколюбивым и становится человеколюбивым, откуда же тогда появится жадность? Для мужа достойного нет ни массы, ни немногих; для него нет ни малых, ни больших; он ни к кому не относится с пренебрежением. Разве это не значит иметь в себе все, но не знать при этом гордыни? Муж достойный носит шапку и одежды, какие полагаются; к тому, что видит, относится с уважением; он всегда выдержан, и люди взирают на него с доверием и в то же время боятся его. Разве это не значит быть исполненным силы, но не быть при этом свирепым?
Цзы Чжан спросил:
—А что такое «четыре зла»?
Учитель ответил:
—Не наставлять, а убивать; это значит быть угнетателем. Не удерживать, а попустительствовать; это значит быть распущенным. Не давать указаний, а потом подгонять; это значит быть разбойником. Людям дают, что им нужно. Давать меньше, чем нужно, а брать больше, чем нужно; это значит быть представителем власти.
Гл. XX, I
«Лицзи»
«Лицзи», или «Книга установлений», — одно из основных произведений конфуцианского канона. Уже в ханьскую эпоху (I в. до н. э.) вместе с «Книгой Перемен», «Книгой исторических преданий», «Книгой Песен» и летописью «Весны и осени» оно было включено в состав конфуцианского «Пятикнижия» («Уцзин»), которое стало основой тогдашнего образования. Без знания «Лицзи», равно как и других книг «Пятикнижия», невозможно было ни получить какую-либо официальную должность, ни претендовать на звание образованного человека. Позднее, уже в эпоху неоконфуцианства (XII в.), две главы «Лицзи» — «Великое учение» и «Средина и постоянство» — вошли в качестве самостоятельных произведений в «Малый канон» — «Четверокнижие» («Сышу»), излагавшие основы конфуцианского учения.
«Ли» — очень специфическое понятие, которое играло в жизни старого Китая колоссальную роль. Это то, что европейцы долгие годы с удивлением и насмешкой называли «китайскими церемониями». В действительности «ли» охватывает очень широкий круг явлений и является совокупностью норм, регулирующих поведение человека в кругу других людей, взаимоотношения общества и индивида.
Слово «ли» в различных контекстах может обозначать церемониал, этикет, ритуал, обряд, нормы обычного права, обычаи, установления. Нарушение детальнейших регламентаций «ли» влекло за собой моральную дискредитацию человека, «потерю лица», а вслед за ними — и самые тяжелые практические последствия. Комплекс «ли» — в основе своей очень древний — был приспособлен конфуцианцами к нуждам классового общества и возведен ими в непререкаемую догму.
В философском плане понятие «ли» мыслилось ими в диалектическом единстве с понятием «юэ», которое охватывало музыку, поэзию, искусство танца, различные театрализованные действия и многое другое, что способно было вызвать в человеке чистый восторг, наслаждение прекрасным. Если «ли» дифференцировало общество, указывая каждому человеку его место, то «юэ», напротив, интегрировало, объединяло людей, создавая в обществе духовную гармонию. Именно поэтому в конфуцианскую книгу «Лицзи» включена и глава об «юэ» («Записки об музыке»). Конфуцианцы рассматривали «ли» как внешнюю форму духовных проявлений, но считали, что она может стимулировать сами эти проявления и повести человека (особенно простого) по правильному пути. Надо сказать, что они распространяли действие обоих начал — «ли» и «юэ» — даже на явления природы и космические силы, которые, по представлениям древних китайцев, были связаны с миром человека в жестком триединстве («Небо — Земля — Человек»).
Книга «Лицзи» представляет собой изложение взглядов Конфуция по вопросам «ли», принадлежащее его ученикам и последователям. Она писалась разными авторами и в разное время (в основном с IV по I в. до н. э.), отсюда ее разностильность, противоречивость, многочисленные повторы. В I в. до н. э. книга была отредактирована хань-ским конфуцианцем Дай Шэном (благодаря чему получила свое второе название: «Сяо Дай цзи», т. е. «Записи Дая Младшего»), Этот древний текст не сохранился, перестановки же и отдельные изменения в книге продолжались. Современный текст «Лицзи» содержит 49 глав, что в издании европейского типа вместе с подробнейшим комментарием составляет 8 томов. Глава «Поведение ученого» некоторыми конфуцианцами не признавалась достоверной на том основании, что в переданных там речах Конфуция звучат «гордыня и заносчивость перед государем». Однако такая оценка скорее всего исходила из взгляда на конфуцианство как на официальную идеологию Империи. Для нас же глава представляет несомненный интерес, так как не только позволяет познакомиться со взглядами ранних конфуциан, стилем их творчества, но и лишний раз убедиться, насколько стары некоторые истины.
ИЗ КНИГИ «ЛИЦЗИ»
ПОВЕДЕНИЕ УЧЕНОГО
Луский правитель Ай-гун [91]спросил Конфуция: «Платье, которое на Вас, учитель,—это, наверное, одеяние ученого?» [92]
Конфуций ответил ему так: «Цю [93]в молодости жил в царстве Лу и потому носит платье с широким рукавом, в зрелые годы жил в царстве Сунь [94]и потому носит головной убор светлого мужа. Цю слыхал, что ученость благородного мужа должна быть обширной, платье же должно быть таким, какое носят другие жители. Цю не знает, что это такое — одеяние ученого».
Ай-гун сказал: «Осмелюсь ли спросить о поступках ученого?»
Конфуций отвечал так: «Если перечислить их мимоходом, мы многое упустим; если говорить подробно, задержимся слишком долго. Сменится стража, [95]а мы все еще не закончим!»
Тогда Ай-гун приказал принести Конфуцию циновку. Усевшись, Конфуций сказал: Ученый предлагает древние жемчужины мысли и добродетели, ожидая приглашения на службу; с утра до ночи отдает все силы учению, ожидая, что к нему обратятся за советом; хранит верность и преданность, ожидая выдвижения; упорно идет по пути совершенствования, ожидая, что ему найдут применение. Вот каково самостановление ученого!
Платье и шапка ученого скромны, действия — осмотрительны. С важным поручением он словно бы не торопится, незначительное слово считает за пустяк. Перед великим он как бы робеет, малого — как бы стесняется. Он с трудом поступает на службу, но в отставку уходит с легкостью. Он скромен, словно у него нет способностей. Таков внешний облик ученого.
Живет ученый в чрезвычайной бедности, сидит и поднимается с места учтиво. В речах обязательно начинает с выражения преданности, в поступках непременно следует среднему и правильному. На дорогах не вступает в спор за более легкий путь, летом и зимой не оспаривает у других места гармонии Инь и Ян. [96]Бережет себя от смерти, ожидая себе применения, пестует свое тело, дабы иметь возможность свершений. Такова предуготованность ученого.
Ученый не дорожит золотом и драгоценными камнями, ибо его сокровище — преданность и верность. Он не молится богу Земли, ибо утверждает свои стопы на долге и справедливости. Он не молится о накоплении богатств, ибо своим богатством он полагает обилие учености. Его трудно привлечь, но легко вознаградить, легко вознаградить, но трудно удержать. Ведь в дурные времена он скрывается — вот и трудно его привлечь на службу. С не верным долгу он не соединяется — вот и трудно его сохранить. Сначала он трудится и лишь потом требует вознаграждения — вот и легко его вознаградить! Так ученый сближается с людьми.
Если доверить ученому товары и богатства, если погрузить его в соблазны — он не изменит долгу перед лицом выгоды; если напасть на ученого многочисленной ратью, если угрожать ему оружием — он не изменит своим принципам и перед лицом смерти.
Вступая в борьбу с хищными тварями, он не взвешивает вначале своего мужества, влача тяжкий треножник, не взвешивает своих сил. Об ушедшем он не сожалеет, грядущее не старается предугадать. Ложных речей не повторяет, толкам и клевете не придает значения. Он не роняет своего достоинства, не меняет своего решения. Такова самостоятельность ученого.
С ученым можно обращаться как с родственником, но нельзя ему угрожать; с ним можно сблизиться, но нельзя его принудить; его можно убить, но нельзя опозорить. Жилище его не роскошно, еда и питье — не обильны. О его ошибках и недостатках можно сказать ему в мягких выражениях, но нельзя бранить его в лицо. Таковы твердость и непреклонность ученого.