Хлодвиг. Статуя с надгробия. VI в.
В это же время во франкском обществе сложился слой новой служилой знати, особое привилегированное положение которой подчёркивалось значительно большим вергельдом, чем тот, который платился за простого свободного франка. О прежней родовой знати «Салическая правда» не говорит ни слова, что также указывает на уже совершившийся распад родовых отношений. Часть этой родовой знати вымерла, часть была уничтожена возвысившимися королями, которые боялись соперников, а часть влилась в ряды служилой знати, окружавшей королей.
За представителя знати, находившегося на службе у короля, платился тройной вергельд, т. е. 600 солидов. Таким образом, жизнь графа — королевского должностного лица или жизнь королевского дружинника оценивалась уже гораздо дороже, чем жизнь простого франкского крестьянина, что свидетельствовало о глубоком социальном расслоении франкского общества. Вергельд, уплачивавшийся за убийство представителя служилой знати, утраивался вторично (т. е. доходил до 1 800 солидов), если убийство было совершено в то время, когда убитый находился на королевской службе (во время похода и пр.).
Третий слой в обществе франков составляли полусвободные, так называемые литы, а также вольноотпущенники, т. е. бывшие рабы, отпущенные на волю. За полусвободных и вольноотпущенников платился лишь половинный вергельд простого свободного франка, т. е. 100 солидов, чем подчёркивалось их неполноправное положение в обществе франков. Что же касается раба, то за его убийство платился уже не вергельд, а просто штраф.
Итак, родовые связи во франкском обществе исчезали, уступая место новым общественным отношениям, отношениям зарождавшегося феодального общества. Начавшийся процесс феодализации франкского общества ярче всего сказывался в противопоставлении свободного франкского крестьянства служилой и военной знати. Эта знать превращалась постепенно в класс крупных землевладельцев-феодалов, ибо именно франкская знать, состоявшая на службе у короля, получила при захвате римской территории большие земельные владения уже на правах частной собственности. О существовании во франкском обществе (наряду со свободной крестьянской общиной) крупных владений, находившихся в руках у франкской и уцелевшей галло-римской знати, свидетельствуют хроники, (летописи) того времени, а также все те титулы «Салической правды», в которых говорится о господской челяди или дворовых слугах — рабах (виноградарях, кузнецах, плотниках, конюхах, свинопасах и даже золотых дел мастерах), обслуживавших обширное господское хозяйство.
Политический строй франкского общества. Рост королевской власти
Глубокие изменения в области социально-экономических отношений франкского общества обусловили изменения в его политическом строе. На примере Хлодвига можно легко проследить, как прежняя власть военного вождя племени превращалась уже в конце V в. в наследственную королевскую власть. Сохранился замечательный рассказ одного хрониста (летописца), Григория Турского (VI в.), характеризовавший в наглядной форме это превращение.
Однажды, рассказывает Григорий Турский, ещё во время борьбы за город Суассон, франки захватили в одной из христианских церквей богатую добычу. В числе захваченной добычи имелась также ценная чаша, удивительной величины и красоты. Епископ реймсской церкви попросил Хлодвига вернуть эту чашу, считавшуюся священной, церкви. Хлодвиг, желавший жить с христианской церковью в мире, согласился, но прибавил, что в Суассоне ещё должен быть делёж добычи между ним и его воинами и что, если при дележе добычи он получит чашу, он отдаст её епископу.
Статуя франкского короля Хильдеберта. VII в.
Затем летописец рассказывает, что в ответ на обращённую к ним просьбу короля отдать ему чашу для передачи её церкви дружинники ответили: «Делай всё, что тебе будет угодно, ибо никто не может противиться твоей власти». Рассказ летописца свидетельствует, таким образом, о сильно выросшем авторитете королевской власти. Но среди воинов были ещё живы воспоминания о временах, когда король стоял лишь немного выше своих дружинников, был обязан делить с ними добычу по жребию и по окончании похода нередко превращался из военного вождя в обычного представителя родовой знати. Вот почему один из воинов, как говорится далее в хронике, не согласился с остальными дружинниками, поднял секиру и разрубил чашу, промолвив: «Ничего из этого не получишь, кроме того, что полагается тебе по жребию».