Пристань в Вене. Гравюра по рисунку Е. Петровича. 1880 г.
Установление австро-венгерского дуализма было ярким проявлением «австрийской системы» порабощения. Другим ее проявлением являлось тесное сотрудничество между правящими кругами Австрии и польской шляхтой, усилившееся в конце 60 — начале 70-х годов. Австрийское правительство передало в руки польских помещиков органы местной власти в Галиции, разрешило введение польского языка в качестве официального и пошло на ряд других уступок. Взамен оно заручилось поддержкой польских помещиков.
Тем не менее традиционные методы управления австрийских правящих кругов все реже приводили к успеху. В Чехии и в других областях росла национальная буржуазия, добивавшаяся уравнения в правах с буржуазией господствующей нации. С развитием промышленности в национальных областях Габсбургской монархии рос и усиливался рабочий класс, придававший национально-освободительному движению более массовый и решительный характер.
Наибольший размах приобрела национально-освободительная борьба в чешских землях, где особенно интенсивно шло экономическое развитие. В чешской национальной партии укреплялось радикальное течение, представлявшее интересы широких кругов буржуазии. Его сторонники, так называемые младочехи, организовавшись в 1874 г. в самостоятельную партию, стремились приобрести влияние среди пролетариата, направить его недовольство исключительно против австрийских угнетателей. С другой стороны, старочехи (консервативная группировка), напуганные выступлениями народных низов, отказались даже от требования автономии и вступили, как и польские консерваторы, на путь прямой поддержки правящих кругов Австрии. В 80-х годах они вошли в состав правительственного большинства в парламенте, удовольствовавшись ничтожными уступками, такими, как введение чешского языка в судебных учреждениях Чехии, создание чешского отделения в Пражском университете и т. д. Они призывали даже к расчленению Чехии на отдельные национальные районы — чешские и австрийские, что вызывало резкое противодействие чешской буржуазии и интеллигенции.
Многочисленное украинское население подвергалось гнету и австрийских и польских помещиков (а в Закарпатской Украине — венгерских). Польские помещики в союзе с правящими кругами Австрии держали бесправное украинское крестьянство в полукрепостнической зависимости. Развитию украинской культуры ставились беспримерные препятствия, проводилось систематическое «ополячивание» населения. Но и здесь росла тяга к национальному освобождению. В противовес буржуазно-либеральному течению — «народовству», находившемуся под большим влиянием униатского духовенства, в украинском национальном движении возникло демократическое направление, виднейшим представителем которого был писатель и общественный деятель Иван Франко.
Ареной непрекращавшейся национальной борьбы была и венгерская часть империи. Даже в Хорватии, которая по венгеро-хорватскому соглашению 1868 г. пользовалась внутренней автономией и имела свой сейм, сложилась напряженная обстановка. Правящие круги Венгрии не оставляли мысли о том, чтобы в благоприятный для них момент урезать или совсем ликвидировать и без того ограниченную автономию Хорватии. Так, в 1883 г. была сделана попытка восстановить в качестве государственного языка в Хорватии венгерский язык наряду с хорватским. Это вызвало восстание, и венгерскому правительству пришлось отказаться от своих планов.
Другие национальные меньшинства Венгрии находились в еще худшем положении. Национальная культура словаков и румын подавлялась беспощадным образом. Согласно закону 1883 г., преподавание в средних школах допускалось только на венгерском языке, а небольшое число словацких и румынских начальных школ в результате преследований неуклонно сокращалось. Государственным языком считался один венгерский; в Трансильвании, где проживало 2,5 млн. румын, из 3105 чиновников было 183 румына.
Во всех областях, населенных национальными меньшинствами, эта политика вызывала возмущение. Национально-освободительная борьба народов, населявших Австро-Венгрию, вела к обострению кризиса лоскутной монархии, которую Герцен в свое время метко назвал «железным обручем, набитым на несколько народов».
Доменная печь на металлургическом заводе в Кладно. Фотография. Конец XIX в.