У испанского города Мунда состоялось сражение Цезаря с сыновьями Помпея Гнеем и Секстом. В один из моментов сражения Цезарю с огромным трудом удалось удержать от бегства свои утомленные войска. Противник был разбит, но Цезарь признавался: «Обычно я сражался за победу, сегодня же впервые сражался за жизнь».
Воины Цезаря, прошедшие с ним через десятки сражений, не привыкли сдаваться и при угрозе пленения обычно кончали жизнь самоубийством, говоря, что они привыкли давать пощаду, но не получать ее от других.
Однажды недовольные малой наградой воины-ветераны Цезаря зароптали и взбунтовались. Цезарь собрал их и объявил, что увольняет всех и будет справлять следующий военный триумф с другими войсками. Кроме того, он впервые назвал своих ветеранов не «солдатами», как обычно, а «гражданами». Этого оказалось достаточным, чтобы те одумались и покаялись.
По свидетельству Диона, Юлий Цезарь говорил: «Две вещи добывают, охраняют и расширяют власть: войска и деньги. И то, и другое взаимосвязано, ибо войско держится на деньгах, а они добываются оружием. Если не хватает одного, то вместе с ним исчезает и другое».
Один из любимых афоризмов Юлия Цезаря был: «Ум преобладает над мечом».
Однажды в походе Цезарь был застигнут непогодой и попал в хижину бедняка, в которой мог разместиться лишь один человек. Полководец сказал: «Почести предоставляют сильнейшему, а необходимое слабейшему» и лег спать под навесом у двери хижины.
С детства слабый и изнеженный Юлий Цезарь благодаря тренировкам и военным походам сумел стать сильным и выносливым. Единственным его физическим изъяном были периодически повторявшиеся эпилептические припадки.
Любимым развлечением полководца была верховая езда; отведя руки назад и сложив их за спиной, он мог подолгу скакать по близлежащим дорогам и лугам. Сидя на коне, Цезарь диктовал письма сразу двум секретарям, так что те едва успевали записывать.
Сложилось мнение, что он мог одновременно заниматься тремя делами.
Получив в Риме неограниченную власть и звание пожизненного диктатора, Цезарь провел ряд гражданских и военных реформ, усиливших могущество Римского государства. Неутомимый правитель увековечил себя новым солнечным календарем из 12 месяцев и названным в его честь «юлианским». Слово «цезарь» отныне превратилось в титул римских императоров, а позже и некоторых монархов других стран; от слова «цезарь» (греч. kaizar, слав. кесарь) произойдут немецкое «кайзер» и русское «царь».
Сосредоточив в своих руках огромную власть, ставшую тяжелейшей ношей, Цезарь разрывался между двумя обязанностями-девизами: «Помни, что ты — бог» и «Помни, что ты — человек».
Юлий Цезарь не решился увенчаться золотой короной императора, как ему предлагал консул Марк Антоний, верный сподвижник. Цезарь предчувствовал гибель от непомерного возвышения.
Накануне рокового дня он обедал у Марка Эмилия, и когда речь случайно зашла о том, какой род смерти самый лучший, Цезарь сказал: «Самая лучшая смерть — та, которая приходит неожиданно». «Лучше один раз умереть, — говорил он, — чем жить в постоянном страхе».
15 марта 44 г. до н. э. Гай Юлий Цезарь был убит заговорщиками в сенате. Ему нанесли 23 раны, но только две из них были смертельны. Ни один человек, сколько-нибудь причастный к убийству Цезаря, впоследствии не уцелел.
Август Октавиан. Антоний и Клеопатра
Мудрый Цезарь неожиданно для многих завещал свое наследство внучатому племяннику Октавиану, весьма достойному молодому человеку. Последний установил союз со сподвижником Цезаря Марком Антонием и совместно с ним расправился с убийцами Цезаря. Союз Октавиана и Антония был разрушен, когда Антоний увлекся египетской царицей Клеопатрой и развелся со своей женой — сестрой Октавиана. Последний был разгневан. Как писали римские историки, два бывших союзника «ввергли римлян в бедствия междоусобной войны, один — из любви к женщине, другой — из-за оскорбленного самолюбия».
В 37 г. до н. э. Антоний и Клеопатра в Египте объявили о создании Восточной империи, независимой от Рима. В то время, как Октавиан готовился к походу против Антония, последний с Клеопатрой проводил время в пиршествах. «Какие же будут у нас победные торжества, — говорили соратники Антония, — если они с таким великолепием празднуют приготовления к войне?»