Не меньше, чем своими военными победами, Мориц Саксонский удивил мир оригинальным сочинением под названием «Мои мечтания». Оно было опубликовано уже после его смерти и изучалось многими военными умами, включая Наполеона и Клаузевица. В нем содержалась безжалостная критика общества и армий, создаваемых из «презренных людей» (наемников), предвиделась всеобщая воинская повинность, описывались новые формы тактики пехоты и кавалерии в связи с развитием огнестрельного оружия и многое другое.
В «Моих мечтаниях» проявилась также яркая писательская манера Морица Саксонского, которую, возможно, унаследовала его правнучка Жорж Санд.
Фридрих II Великий и его противники в Семилетней войне
Прусский король Фридрих II как полководец выдвинулся в войне за Австрийское наследство. В 1740 г. он вторгся в Австрию, захватил у нее почти всю Силезию, а затем сумел закрепить ее за собой следующим образом. В это время по австрийским владениям начали свой поход французские войска Морица Саксонского, и Фридрих, «забыв» о своем союзе с Францией, предложил Австрии мир, который она поспешила принять, распростившись с Силезией.
Прусский король нашел себе оправдание, говоря: «Где между необходимостью обмануть или быть обманутым нет середины, там монарху есть только один выбор».
Как в случае с Силезией, так и в последующем Фридрих II исповедовал принцип: «Если вам нравится чужая провинция и вы имеете достаточно сил, занимайте ее немедленно. А сделав это, вы всегда найдете достаточное количество юристов, которые докажут, что вы имеете все права на занятую территорию».
Прусский король Фридрих II Великий
К началу Семилетней войны 1756–1763 гг. прусский король Фридрих II превратил страну в подобие военного лагеря. О Пруссии говорили: «Это не страна, имеющая армию, а армия, имеющая страну».
В самом начале Семилетней войны французская армия потеснила прусские войска, так как в это время Фридрих II с главными силами сражался против австрийцев. Но в октябре 1757 г. Фридрих разбил французскую армию под Росбахом. Прусский король шутил, что к нему в плен попало мало неприятельских солдат, но зато много лакеев, поваров, парикмахеров, любовниц и артистов, находившихся при французском войске.
В числе трофеев оказалось множество ящиков с туалетной водой, пудрой, помадами, париками, зонтиками. Фридрих, посмеявшись над «туалетной добычей», велел вернуть ее французам, сказав: «Пусть развлекаются дальше».
Не очень умело руководил французскими войсками в Семилетней войне 62-летний маршал Л. Ришелье. Сменивший его граф Клермон-Конде докладывал в Париж Людовику XV: «Я нашел армию, состоящую из трех, весьма несходных между собой, частей: одна часть — на земле, это мародеры и грабители, другая — в земле, а третья — в госпиталях. Жду повелений Вашего величества: отступать ли мне с первой частью к пределам Франции или оставаться в Германии и ждать, когда она соединится с двумя другими?»
В Семилетней войне французские военачальники умели проявлять себя цивилизованно. Когда французы захватили Ганноверскую область и Гессен, Геттингенский университет обратился к маршалу д'Эспре с просьбой пощадить университет от разрушения. Маршал отвечал: «Милостивые государи! Университет может быть спокоен от всех неприятностей, в войне неизбежных. Я удалю оные, ибо знаю, сколь они вредят наукам, и озабочусь, чтобы войска, проходя, не обеспокоили университет, столь знаменитый».
Фридрих II был доволен, что в рядах французской армии уже не было Морица Саксонского, а к остальным полководцам Людовика XV он относился скептически. Однажды прусский король смотрел балет, и занавес был поднят так, что были видны только ноги танцовщиков. Они развеселили Фридриха II, сказавшего: «Вот сущее изображение французов: ноги без головы!»
Австрийский фельдмаршал Даун в борьбе с армией Фридриха II избрал тактику осторожного маневрирования. За это его, по примеру римского полководца Квинта Фабия, называли «Кунктатором» (Медлителем). Однажды прусская армия оказалась в долине, в очень неудобной для себя позиции. «Если Даун нас здесь не атакует, — сказал фельдмаршал Кейт Фридриху, — то его стоит повесить». — «Он скорее пойдет на виселицу, чем на нас», — засмеявшись, ответил король.