Маршал Ланн был верным сподвижником Наполеона со времен Египетской экспедиции. Во время австро-французской войны 1809 г. он получил смертельное ранение под Эслингом: ядром ему оторвало обе ноги. Наполеон стоял рядом с умирающим, когда тот очнулся и попрощался с ним. По одной из версий, Ланн сказал императору, как своему другу, что его честолюбие погубит и его, и Францию.
Одним из лучших полководцев Наполеона был маршал Массена, действовавший в сражениях с необычайным хладнокровием. За отличия в австро-французской войне 1809 г. император присвоил ему титул князя Эслингского. Но в 1811 г. Массена проиграл в Португалии сражение англичанам, за что был смещен с должности. Когда он вернулся в Париж, Наполеон встретил его словами: «Итак, князь Эслингский, вы больше не Массена».
К тому же маршал был нечист на руку. Наполеон говорил, что предлагал ему миллион с тем, чтобы Массена прекратил незаконные поборы и грабежи, но тот «по привычке не в состоянии был отвратить глаз и рук своих от денег».
Наполеон много месяцев колебался, прежде чем решился «покончить с колоссом северных варваров» — Россией. Еще в апреле 1811 г. он писал: «Война с Россией разыграется вопреки мне, вопреки Александру I, вопреки интересам Франции и России».
На самом деле, Наполеоном двигала жажда новых завоеваний, которую он маскировал какими угодно рассуждениями. В их числе был и такой довод: «Меня и Александра I поссорил мой австрийский брак с Луизой. Он рассердился на меня за то, что я не женился на его сестре».
Перед переправой на русский берег Немана Наполеон, делая рекогносцировку, упал с лошади, отпрянувшей при виде зайца. Император, поднимаясь, смеялся, но, когда генерал Коленкур вспомнил о вере Юлия Цезаря в дурные приметы, Наполеон сразу помрачнел.
Отступление русских в 1812 г. Наполеон, жаждавший решительного сражения и не получавший его, в раздражении называл «верхом бездарности».
Приказ императора накануне Бородинского сражения гласил: «Солдаты! Вот сражение, которого вы так желали. Победа в руках ваших… Действуйте так же, как вы действовали под Аустерлицем, при Фридланде, Витебске и под Смоленском, и позднее потомство вспомнит с гордостью о ваших сегодняшних подвигах и скажет о каждом: и он был в великой битве под стенами Москвы!»
«Это солнце Аустерлица!» — воскликнул Наполеон утром перед Бородинским сражением, указывая окружающим на поднимавшийся из-за горизонта кроваво-красный шар.
По воспоминанию Коленкура, повелитель «Великой армии», наблюдая за ходом Бородинской битвы, заметил: «Эти русские… взять их нельзя. Это цитадели, которые надо разрушать пушками».
В критический момент Бородинского сражения Наполеону советовали бросить в бой гвардию. «Я не дам расстроить ее, — сказал он. — В трех тысячах верст от Франции не следует рисковать последним резервом».
Утром следующего дня после Бородино Наполеон встретил небольшую группу солдат во главе с офицером. «Зачем вы здесь? — спросил он. — Присоединяйтесь к вашему полку». — «Он здесь», — ответил офицер, не двигаясь. Император, разражаясь, повторил свое распоряжение. «Он здесь», — указал офицер рукой на валы и редуты, усеянные лежащими телами.
Позже Наполеон признавался: «Самым ужасным из моих сражений было сражение под Москвой. Французы показали себя там достойными победы, русские — непобедимыми».
В октябре 1812 г., когда Наполеон отступал в России, в Париже генерал Мале объявил о смерти императора и попытался организовать республиканский переворот. Мятеж был подавлен парижскими властями через несколько часов замешательства. Узнав о случившемся в столице, Наполеон заметил: «Когда имеешь дело с французами или с женщинами, то нельзя отлучаться на слишком долгое время: твое место могут занять другие».
В одну из беспокойных ночей отступления в России Наполеон пробудился ото сна, услыхав, что его приближенные о чем-то шепчутся.
— Что вы обсуждаете? — поинтересовался он.
— Мы мечтаем о воздушном шаре, — ответил граф Дарю.
— Для чего он вам? — удивился император.
— Чтобы увезти Ваше величество домой. Наполеон слегка улыбнулся и, ничего не сказав, отправился спать.
На следующий день он трясся в повозке с Коленкуром мрачный и задумчивый, а потом вдруг произнес: «Однако их воздушный шар отнюдь не был бы лишним».