— Ну что вы, Ольга Саввишна! Вон, вы же иных молодых здоровее!
— Да это так кажется... Ладно, пришли уж! Да завтра!
Теперь от эстакады двух работниц отделяла уже только проезжая часть. Обычно Варя не переходила её и прощалась здесь. Как обычно, они обнялись и расцеловалась. Ольга Савишна взглянула на дорогу: мимо неё пролетел рой велосипедисток-бесстыдниц: все в мужских штанах и шляпках, привязанных лентами к головами. За ними последовала пролётка: извозчик остановился около станции и высадил тучного господина, похожего на купца или фабриканта. Между тем, в другую сторону, обогнав пару паромобилей, пронёсся какой-то студентик на автопеде. Издали показалась коляска, окружённая конными казаками.
— Смотри-ка, — заметила Ольга Савишна. —Знать, начальство какое-то едет! Ну, они далеко, я успею.
Она быстро перешла дорогу и оказалась около лестницы на эстакаду как раз в тот момент, как начальственный экипаж с конным патрулём поравнялись с нею и с наблюдающей с тротуара за этим Варей. В тот же момент наверху, возле станционного теремка, раздался гудок, и состав из пяти вагонов, набитый рабочими, двинулся с места. То, что было дальше, Варя потом долго вспоминала, видя это словно в кинематографе, словно замедленно, крупным планом...
В последнем вагоне состава открылось окошко и чья-то рука выбросила оттуда какой-то свёрток.
Секунду спустя вспышка ослепила Варю, грохот ударил её словно молот по голове, незнакомая сила отбросила к близлежащему магазину, ушибла об его стену... Сверху со звоном посыпались стёкла витрины. А когда стекла кончились, гул в голове прекратился, его сменили общий стон и крик десятков голосов. Кричали испуганные обыватели, зовущие подмогу городовые, скакавшие мимо лошади, их извозчики, велосипедисты, шоффэры... И кричали умирающие раненые.
Варя нашла в себе силы подняться. На мостовой, которую только что как ни в чём не бывало пересекла Ольга Саввишна теперь зияла воронка. Остатки коляски начальника были охвачены пламенем: два казака, один вроде здоровый, второй весь в крови, тащили что-то чёрное оттуда. Ещё один казак склонился над лежащим на тротуаре своим товарищем. Очень бледный, щегольски одетый господин с обвязанной ленточкой шляпной коробкой стоял столбом меж раненых и смотрел остекленевшим взглядом в никуда. На вопящих от ужаса раненых лошадей не обращали внимания. И Ольга Саввишна, лежащая у подножия станционной лестницы в растекающейся луже крови, тоже как будто бы никого не интересовала...
Варя мгновенно перебежала через дорогу. Склонилась над свекровью:
— Ольга Саввишна! Вы живы?
Та в ответ застонала.
— Вы ранены! Только, пожалуйста, не умирайте! Вам надо внуков дождаться! Вы слышите!? — затараторила Варя, одновременно пытаясь припомнить, как читают отходной канон. Не факт, что священник успеет добраться, но без него это дозволяется и мирянину... По крайней мере, от «Отче наш» Ольга Саввишне точно уж хуже не будет. — Отче наш, иже еси на небеси...
— Варя! — Перебила её раненая.
— А? Что?
— Варя... — прошептала Ольга Саввишна, бледнея. — Я обязана открыть Мише одну тайну... Никак не решалась сказать... Дура старая... Откладывала... Всё, теперь конец уж... Передай ему, пожалуйста, что он...
Варя наклонилась над свекровью, не замечая того, как её единственная рабочая юбка пропитывается кровью. Она не верила своим ушам...
Глава 2, В которой Мишу сперва постигает неприятность, а потом беда.
В июне световой день долгий, а полностью в столице не темнеет даже ночью. Поэтому когда в девять вечера Миша Коржов со своим напарником Ваней Проскуряковым закончил укладку паркета в будущем Нефтяном павильоне на Голодае, у него возникло ощущение, что день ещё в разгаре, а он будто освободился досрочно и может позволить себе провести ещё пару часов в своё удовольствие.
— Может, на колесе покатаемся? — предложил Миша, имея в виду здоровенное колесо обозрения, установленное по случаю грядущей выставки около строящихся павильонов. — Дядя Яша рабочих бесплатно пускает, пока не открылось. Говорят, оттуда даже Зимний видно...
— Видал я тот Зимний сто раз, — махнул Ваня рукой. — Нет, давай домой, на боковую! Ты, что, не устал? Спать не хочешь?
— Устал, — признал Миша. — А спать я не очень люблю.
— Это как-так?
— Да дрянь часто всякая снится... Знаешь, будто бы пожар кругом, взрывы, стрельба, люди гибнут, а я слабый, маленький, даже бежать не могу...