Невиданные громыхающие и шипящие чудовища приводили в трепет и изумление туземцев всех областей, по которым пришлось пробираться экспедиции. Повсюду европейцы встречали очень радушный и гостеприимный прием. Свыше 12.000 миль проделала экспедиции по черному континенту и собрала интересный и ценный материал, который пока еще разбирается, но вскоре будет опубликован.
Труднее всего пришлось партии, попавшей в экваториальные джунгли. Несмотря на помощь туземцев, прорубавших просеки в местах, где джунгли высились сплошной стеной, — путешествие среди воздуха, насыщенного горячими испарениями болотной гнили, причинило путешественникам не мало страданий. Люди временами просто задыхались. Обыкновенно, не полагаясь на компас, брали в автомобиль и туземца-проводника — от селения к селению. Первые туземцы едва дали себя уговорить влезть в рычащее чудовище, но пример прибывающего с экспедицией туземца ободряюще действовал на следующего проводника, и женщины уже не сопровождали воем и причитаниями его от'езд на «железном звере».
Участники экспедиции охотились на диких зверей, встречавшихся на их пути. Рисунок на обложке изображает один из эпизодов этой охоты и одновременной с ним кино-с'емки.
ПТИЦА-МЕДОВНИЦА.
Уже прошло два дня, как мы покинули покрытые сочной травой берега Окованго, окаймленные высоким, похожим на бамбук, камышем. Теперь мы вступили в почти безводную, окруженную многовековыми деревьями степь Отиймполо.
Я лежал, растянувшись во всю длину в своем фургоне на так называемом «каттеле» (деревянная рама с натянутыми крест на крест полосами свежей кожи), и от души проклинал пыль и жару, казавшиеся еще более невыносимыми под парусиновой крышей фургона.
Визгливые крики сопровождавших меня чернокожих и громкое щелканье бича, сде-ланного из большого отрезка бамбука и полосы кожи жираффы длиною в несколько метров, — плохо подгоняли мою упряжку, состоявшую из восемнадцати волов. Мы едва успевали делать по 3 километра с час.
Тяжело дыша, шли измученные животные по извивавшейся среди кустов узкой тропе, и даже крик усталых погонщиков становился все более хриплым. Так как нам приходилось итти по безводной местности, остановиться было невозможно, — нельзя обращать внимание ни на усталость, ни на трудность пути, когда вопрос идет о том, чтобы избавиться от мучительной жажды. До следующего водопоя оставалось еще двадцать километров, а его необходимо было достигнуть до полудня следующего дня. Кроме того, через каждые три часа приходилось отпрягать волов, чтобы дать им поесть и отдохнуть.
Звонкий смех и веселые шутки моих спутников-туземцев давно уже умолкли, а они медленно и уныло брели по раскаленному песку возле своих волов, а другие, которым предстояло ночное дежурство, спали сном праведных во всевозможных позах, не взирая ни на отвесные лучи жгучего солнца, ни на толчки тряского фургона.
Неожиданно — в одно мгновение — все муки и усталость сразу позабылись, и причиною этого оказалась маленькая невзрачная птичка. Над упряжкой вдруг что-то закружилось и привлекло к себе внимание громким — тр-р-р-р, тр-р-р — тю-ри-рют, — на что ему немедленно ответил старший из моих негров, издавший очень похожий ответный свист. Так повторилось несколько раз, пока наш неожиданный друг не сел на ближайшее дерево, смотря на нас, точно хотел сказать: «Чего вы еще ждете, люди!»
Негры, повидимому, все отлично его поняли, и только я, впервые попавший в эту страну, не знал, что все это значит.
Волы, которых никто уже больше не подгонял, остановились. Спавшие туземцы давно уже слетели головоломными скачками с фургона, и все смотрели с величайшим интересом на птичку, которой все еще продолжал посвистывать старый негр Намтинийа и которая — чудо из чудес — подавала ему ответный свист.
— Господин, господин, птица-медовница! — кричали мне негры.
Теперь я сообразил, в чем дело. Об этой сказочной птице мне уже приходилось слышать столько необычайного и чудесного, что теперь я страшно обрадовался при мысли, что, наконец, познакомлюсь с ней лично. Я быстро подозвал двух овамбои, поручил им распречь волов, а затем все пошло, как по заранее подготовленной программе: наш крылатый друг летел впереди нас, а мы все, позабыв усталость, быстро неслись за ним.