Прием, который был им оказан, превзошел их ожидания, — они увидели протянувшуюся к ним с надеждой братскую руку, и их сердца пылали жаждой подвига.
Первый спуск не дал никаких результатов. У предводителя испортился сосуд с запасом кислорода, и пришлось дать сигнал к под'ему. Вслед за первым отрядом, спустился второй. Им хотелось помогать и спасать, но все силы их ушли на то, чтобы побеждать собственную слабость.
Их пример поднял мужество несчастных потерпевших. К часу ночи около шахты оказалось сорок человек, готовых пожертвовать своей жизнью ради попытки спасения несчастных.
Как только из шахты поднимали двоих задыхавшихся людей, на их место готовы были двое других, Но когда бледные лучи рассвета заглянули в здание под'емника, герои поняли, что они напрасно потеряли время и силы и что благородная цель их недостижима… Усталые и раздраженные, ходили они группами по площадке.
— Продолжать нет смысла, — сказал, наконец, старый инженер, которого вначале заразило воодушевление иностранцев.
В испачканном платье, бледный и измученный, он уныло отошел в сторону и сел на скамью сторожа. Пот струился с его лба, в глазах была тупая усталость, как и у большинства остальных.
— Человек против стихии, — прибавил он с злобным раздражением, — силы слишком неравные.
Он высказал то, о чем многие думали. Опустив головы, люди стали отходить от шахты. Многие рыдали.
Вскоре площадка перед зданием шахты опустела. На ней лежало все, что удалось с неимоверными усилиями извлечь из рудника: мертвая лошадь и два обгорелых до неузнаваемости трупа.
— Кто бы это мог быть? — сказал один из рабочих.
— Не все ли равно, — с горечью ответил другой. — Все равно они оба мертвы.
— Мертвые-то они все, — сказал опять первый. — Но когда я подумаю, что на их месте могли оказаться мы…
— Следующий раз очередь будет за тобой, — сказал третий, подходя к ним.
— За мной? Нет, я больше не пойду в эту яму. Ни за что…
— Пойдешь, — спокойно и злобно сказал вновь подошедший.
— Не пойду, я думаю, каждый человек волен…
— Волен… Когда у тебя жена и дети запросят есть, так пойдешь и еще благодарить будешь…
— Я?! Нет, ни за что…
— Пойдешь, пойдешь, пойдешь, — продолжал упрямо его собеседник, — и ты пойдешь, и ты… и он… и я… и все пойдем, — только бы пустили…
Перед зданием конторы иностранцы садились в автомобили, чтобы вернуться в город…
С ночным поездом в город приехал отряд солдат. Они высадились на запасном пути, тихо, опасаясь греметь оружием, и направились к руднику. Дорогой они встретились с автомобилями. Провожавший иностранцев молодой инженер сказал своему спутнику:
— Опасаются беспорядков… Если бы правительство, действительно, заботилось о спокойствии внутри страны, оно прежде всего избегало бы бряцания орудиями разрушения. Если бы половина той энергии, которая уходит на мероприятия карательного свойства, тратилась на улучшения, мир выглядел бы значительно лучше…
— Утопии, — ответил ему бухгалтер, ворчливый старик, всю жизнь прокорпевший над счетами…
На другой день совет инженеров и директоров постановил затопить рудник. Вечером в машинном отделении здания, в котором помещался под'емник, ярко горели все лампы. Все время слышались звонки телефона. Из города были вызваны пожарные. Инженер с неприятным голосом руководил работами. Надзиратели и младшие инженеры торопливо исполняли его приказания. Нашлось достаточное количество пожарных рукавов. К часу ночи рассчитывали пустить в ход все нагнетательные насосы. От реки к зданию шахты двигались люди с фонарями.
Рабочие бараки казались погруженными в сон, но спали не все. Многие, хоть и измученные переживаниями дня, не могли спать спокойно, забыв о своих близких, погибших в громадной огненной могиле. Подготовительные работы к затоплению шахты еще не были окончены, когда весь рабочий поселок оказался уже на ногах и шумел, как встревоженный улей.