Итак, пока мое изобретение работало исправно. Хаджи об'яснил озадаченным зрителям, что это лишь генеральная репетиция, и что в другой раз вместо камня будет леопард, пытающийся схватить курицу. Было интересно наблюдать за лицами туземцев, когда они сообразили, в чем тут дело.
По счастливой для меня случайности между зрителями оказался приезжий с юго-запада, некто Абдул Рахман, приплывший вниз по реке Музи из местности, находившейся на расстоянии шести дней пути вверх по течению. Он прибыл на плоту из бамбуковых шестов и привез с собою на продажу невыделанную резину — «сега айер», связанную в большие шестнадцати футовые вязанки, по ста прядей в вязанке, — совершенно готовую к экспорту. Самый плот предполагалось разобрать, а шесты продать.
Абдул и его люди должны были вернуться домой в лодке, которую они привели на буксире, и захватить с собой запасы риса, сушеной рыбы и ножей. Таков был его первоначальный план, но, будучи человеком предприимчивым, он решил изменить его и захватить меня назад с собою. Он положительно влюбился в мой подвешивающийся мешок.
В округе, из которого Абдул Рахман приехал, он был человеком видным. Он занимал пост «пенг-хулу» (старшина) трех компонгов и делал официальные доклады голландскому резиденту, проживающему в Палембанге. Обыкновенно он докладывал: «Все спокойно», — так как в тех случаях, когда не все было спокойно, он принимал всяческие меры, чтобы спокойствие водворилось немедленно.
Ни один монарх не мог бы пригласить меня в свои владения с большей важностью чем Абдул Рахман, когда он просил меня приехать в его компонг.
Я обсудил его приглашение с Хаджи, советы которого высоко ценил. Он уверил меня, что Абдул «говорит правду». Окончательно же решиться заставил меня бамбуковый плот Абдула и очевидная легкость, с какою он спустился по реке: самые прекрасные в мире животные бесполезны коллекционеру, если не имеется под рукою удобного транспорта.
Хаджи сам выбрал лодки, которые я должен был взять. Та, которая предназначалась лично мне, имела не менее сорока футов длины, выбранная же для перевозки моих запасов — не менее тридцати пяти. Эта последняя лодка могла поднять полторы тонны. Обе они были выдолблены из огромных бревен, очень тщательно выровнены внутри и по форме своей напоминали большие шлюпки.
Когда настало время выбрать спутников, возникло довольно щекотливое положение. Почти все мужское население компонга предложило свои услуги. За мною установилась репутация не только колдуна, но и человека, щедро раздающего деньги: экспедиция обещала сытную еду и интересные приключения.
Щекотливый вопрос о выборе моих спутников взял на себя Хаджи. Он избрал десять человек, рослых и сильных — по пяти для каждой лодки.
Малайцы отправились в путь налегке. Они захватили с собою только по второму саронгу, обернутому вокруг головы в виде чалмы. Некотрые из них захватили также остроконечные китайские шляпы. При ярком солнце они изредка надевали их, по большей же части пользовались ими, как корзинами для переноски орехов, бетеля и табаку. Все они носили на боку свои паранги — тяжелые длинные ножи. Без ножа малаец — не малаец.
Мы тронулись в путь при закате солнца. Хаджи и дружественная группа, человек в пятьдесят или больше, стояли на берегу, чтобы проводить нас.
— Саламат джалан! (Счастливого пути!), унтонг! (хорошей прибыли!), — кричали они нам вслед.
Лодка Абдул Рахмана шла впереди, указывая путь. Для того, чтобы править, не требовалось особенного знания реки. Вода везде была достаточно глубока для наших лодок, сидевших в воде не больше, как на полтора фута. При обыкновенном течении четверо гребцов гнали лодку довольно быстро своими широкими веслами; там же, где течение было особенно сильно, они откладывали весла в сторону и пускали в ход шесты.
Два человека отправлялись на нос лодки и, глубоко вогнав шесты в дно реки, надавливали плечами на их концы и шли к корме по борту — верхнему краю выдолбленного бревна. Люди шли в ногу босиком, налегая всей своей тяжестью на шесты, и лодка двигалась вперед совершенно ровно. Когда гребцы достигали места, где у них не было больше упора, вторая пара уже стояла наготове на носу, чтобы продолжать толкать лодку.
В течение всего нашего пути пейзаж почти не менялся: густые джунгли доходили до самого края воды. Справа и слева виднелись две непрерывные зеленые стены, изредка прерываемые небольшими полосами песку.