Охота с собакой.
Гуси. В начале второй половины сентября — пролет и отлет в северных губерниях, в конце — отлет начинается повсюду. Идут гуси стаями, оседая для отдыха и на кормежку на жнивах, озимях и крупных озерах. В первых числах октября пролет в северных и северо-восточных губерниях заканчивается; в низовьях Волги пролет длится весь месяц и захватывает часть ноября. Около половины ноября из центральных черноземных губерний уходят последние.
Охота на перелетах и с под'езда.
Утки. В начале сентября — линька кряковых селезней, в конце — начало отлета на севере, появление пролетных в подмосковном районе (начало пролета чирка — неделей-полутора раньше). В первой половине октября сваливаются в большие стаи, держась на больших озерах; отлет из северных губерний во второй половине месяца уже заканчивается. В конце второй трети ноября уходят последние стаи кряков из средних губерний; из восточных и северо-западных — в конце.
Охота на перелетах и из шалашей, с подсадными и чучелами.
Стрепет. В сентябре стрепета переселяются в некоси, держатся также по парам и свежевспаханным полям. В восточных губерниях начинается отлет. В начале октября сбиваются в большие стада. Со второй половины начинается отлет из районов вблизи северной границы распространения. В ноябре пролет в Астраханских и Крымских степях, на Кавказе; в Харьковской губернии пролет заканчивается.
Охота из-под собаки и с под'езда, в северной полосе разрешена в течение всей осени, в средней и южной — по 1 ноября.
Перепел. В первых числах сентября — начало постепенного отлета из центрального района, длящегося свыше месяца; к концу октября и на юге (в Харьковской губ.) встречаются уже только запоздавшие экземпляры. В ноябре пролет в Закавказье.
Охота с собакой разрешается в северной полосе с 15 сентября до конца осени, в средней — с 15 августа по 15 ноября, в остальных — в течение всей осени.
Следопыт среди книг.
МИР В СТЕКЛЯННОМ ШАРЕ.
Вагнер и его спутники вошли в огромный полуосвещенный готический зал. У стен стояли длинные столы, уставленные тиглями, перегонными кубами, колбами, пробирками. Всю середину зала занимал стеклянный шар необычайной величины.
Профессор Вагнер протянул руку по направлению шара.
— Наконец-то вы об'ясните назначение этого шара, дорогой профессор, — сказал Брауде.
— Да, я это и хочу сделать, — ответил Вагнер, подходя к выключателю. Электрическая лампочка погасла, зал погрузился в полную темноту. Только внутри шара светилась какая-то туманность.
— Прошу садиться.
Брауде и Шмидт уселись в старинные кожаные кресла. Вагнер стоял у шара, и его силуэт выделялся на фоне светящейся туманности.
— Здесь зарождается новый мир! Маленькая солнечная система, — прервал молчание Вагнер, поднимая руку к шару.
Шмидт нервно подскочил в кресле.
— Но позвольте, господин профессор!..
— Дорогой друг, — остановил Вагнер Шмидта, — я дам ответ на все ваши вопросы. Но пока остановлюсь на самом существенном.
Вы сами говорили, что в строении атома — ключ к тайнам мироздания. Я овладел этим ключом. Я разложил атом, — сознаюсь, — не без риска взорвать себя со всем домом освободившеюся внутриатомной энергией. В моих руках оказался тот первичный материал, из которого создаются миры. Если мир создан без вмешательства «творца», то очевидно, что сам этот первичный материал имеет в себе то, что называют primum moveus, — первый двигатель. Нужно было только поместить этот материал в соответствующие условия, и — должна появиться космическая жизнь.
Достичь в безвоздушном пространстве стеклянного шара температуры абсолютного нуля межпланетных пространств не представляло особенного труда. Но необходимо было изолировать мой космический «Эмбрион» от притяжения земли. Мне удалось и это. Не буду говорить о целом ряде других технических трудностей. Довольно сказать, что созданная мною космическая туманность, как вы можете заметить, уже начинает вращаться. Смотрите!