Старый трепанголов занимался своим промыслом еще в те времена, когда русские вовсе не интересовались трепанговым ловом. На заливе по побережью раздольно промышляли корейцы и китайцы, которым никто не мешал.
Юношей Выдрин встретился с энергичным пионером края — Шмелевым, зачинателем русского трепанголовного дела. Этого человека до сих пор хорошо помнят старожилы «Хай-шин-вея» — «Великого града трепангов», как китайцы зовут город Владивосток.
Шмелев, известный в крае под именем «приемного сына Китая», зажег юношу своим энтузиазмом и увлек его в море «искать счастье» в бородавчатом морском чреве.
И с тех пор Выдрин мечтает о подводном кладе: о голубом «священном» трепанге.
Выдрин любит вспоминать прошлое, когда на заливе не было еще трепанголовов-водолазов. Тогда знали лишь два приема китайского хищнического промысла: один из них назывался «ла-хай-шень», то-есть «наводить зверя», второй же — «ца-кай-шень» — «колоть зверя». «Наводили зверя» в слепую в глубоких трепанговых местах — драгой. Драга была проста: к четырехугольной металлической раме прикреплялась прочная нитяная сетка; на нижней стороне рамы были подвешены тяжелые грузила из свинца.
Выдрин промышлял драгой с корейцем Цоем, который теперь работал юлом на одном с ним кунгасе. Только два ловца могли справиться с таким ловом: один работал веслом, второй же должен был тянуть драгу за веревку.
«Колол зверя» Выдрин в одиночку, и этот китайский способ ему нравился больше драги. Ловя в слепую, не видишь червя и, вытаскивая драгу, находишь в ней морских жесткоиглых ежей, красиво узорчатых звезд, медуз, устриц, крабов — все что угодно, но ни одного съедобного червя.
Колоть же «зверя» — мясистого неповоротливого червя — можно было наверняка в неглубоких местах легкой длинной острогой с четырьмя железными зубцами.
Как и у всех хищников, с Выдриным в шампунке всегда было необходимое для лова «зеркало». «Зеркалом» у ловцов назывался небольшой квадратный дощатый ящик, по виду напоминающий деревянные коробки, в которых изготовляется творожная пасха. На дне ящика было вставлено обычное оконное стекло.
Держа за боковые веревочные ручки, Выдрин ставил на воду «зеркало» стеклянным дном и, прильнув лицом к верхней полой стороне, выглядывал добычу на глубине до десяти метров. Наметив трепанга, он нацеливался в него ловецким копьем и вмиг втаскивал в лодку.
Кропотливым ловом добывая по одному полуфунтовому червю со дна морского, опытный ловец умудрялся понатаскать по несколько пудов в день. Из нескольких пудов свежей добычи у него выходил пуд сухого обработанного червя, за который он получал от китайцев гастрономов по 16–18 рублей.
Только перед самой империалистической войной в заливе Петра Великого появились первые ловцы-водолазы, и Федор Выдрин оказался одним из первых. Легкую острогу и неудобную драгу он сменил тяжелым, громоздким костюмом водолаза, и уже не «колол» и не «наводил зверя», а лазил за ним на морское дно.
Старый трепанголов настолько хорошо знал трепанга и его жизнь, что по малейшим изменениям в поведении червя предугадывал погоду:
— Готовьте тент, быть шторму, — заявлял Выдрин, поднявшись со дна морского. — Трепанг нонче не покоен: зарывается в песок, лезет под ракушки…
Море было спокойно, но команда послушно разворачивала тент: Выдрин никогда не ошибался.
Ворочая головой в просторном шлеме с тремя окнами — перёд лицом и по бокам — он не однажды различал зоркими глазами чудовищных осьминогов, притаившихся на камнях.
И камни, и облепившее их безобразное тело осьминога, были одного и того же грязно-темного цвета. Лишь неподвижные блестящие бутылочного цвета глаза выдавали чудовище.
Встреча со спрутом — весом иногда до 250 килограмм — не пугала бывалого водолаза. Он отлично знал уловки и характер хищника. Знал, что осьминоги живут в скалах небольшими обществами, и никогда не тревожил животного возле камней, опасаясь засады.
Но горе тому спруту, который, выходя в одиночную разведку, попадался Выдрину на открытом месте. На своем веку водолаз добыл не один десяток страшных хищников подводья и выгодно их продавал в китайских харчевнях.
Выдрин близко подпускал к себе громадное чудовище, похожее на фантастического паука с шевелящимися щупальцами.
Осьминог, возмущенный присутствием непрошенного гостя, выпускал облако темной жидкости[4], чтобы легче поймать в мутной воде смельчака, и уже расправлял змеевидные щупальцы. Выдрин, улучив момент, выпускал воздух между водолазным костюмом и одеждой, надувал костюм, отделялся со дна и легко перепрыгивал через осьминога.