Русский встал с колен и подошел к своей упряжке. Хрипун ткнулся ему в ноги. Обхватив его голову, траппер шепнул собаке на ухо:
— Дружище, а ведь я так и не понял, гости мы или пленники…
Затем, подняв кнут, щелкнул громко, словно выстрелил. Собаки легли в постромки, выгорбив спины и глубоко врезаясь когтями в твердый снег. Дружно рванули и потащили, подвывая, взлаивая на бегу от усердия…
IV. На Трубочной скале.
— Чье лицо высечено на желтом кружке? — спросил Красное Облако.
Князек тэнанкучинов и русский траппер Черные Ноги сидели на вершине Трубочной скалы, называвшейся так потому, что из нее выламывали камни для изготовления «трубок мира». Долина верхней Тэнаны уходила в даль волнистой равниной, покрытой ковром зелени. В нескольких верстах от Трубочной скалы свернул на восток Юкон, мрачный, черно-желтый, с унылыми берегами, поросшими ивняком, березой и дремучим сосновым бором. Он шел в берегах тяжело и плавно, как поток густого масла.
Близ устья Тэнаны, где Юкон разлился на добрых две версты, виднелось летнее стойбище тэнанкучинов — сотня бревенчатых хижин и вигвамов. Чуть дальше на берегу Юкона острый глаз траппера различал решетки для сушки рыбы и челноки, укрепленные на высоких шестах.
Арктическая полночь затопила долину солнечными лучами. Круглые сутки стояло солнце в небе, словно его привинтили к небосводу. Русскому нравились эти бесконечные июльские дни. Он любил и вольный крик гусей в полдень, и бодрящий холодок ясного утра, когда все предметы выступают четко и рельефно, как в стереоскопе.
Вождь, не получив ответа на свой вопрос, удивленно посмотрел на русского и улыбнулся понимающе. Черные Ноги, упершись подбородком в ладони, смотрел отсутствующим взглядом на блестящий простор великой северной реки. Но он не видел черной глади Юкона. Он смотрел в прошлое, перебирая четки воспоминаний.
Вот уже скоро полгода, как он живет среди тэнанкучинов. Не пора ли вернуться к русским? Пожалуй, Компания уже вычеркнула его из списков своих служащих. Все эти шесть месяцев почти целиком прошли в охоте, плечом к плечу с Красным Облаком. Сезон был на удивление удачный. В хижине русского грудами были свалены меха — аляскинское «пушистое золото».
Красное Облако и Черные Ноги с десятком храбрейших охотников племени пробирались даже за деревню Анвик на Нижнем Юконе, которая служит расовой границей между индейцами и эскимосами Аляски: и та и другая сторона в незапамятные времена торжественно поклялись не переходить во время охоты этой межи. А однажды, увлекшись погоней за стадом карибу (оленей), они поднялись вверх по Койокуку (приток Юкона) и проникли в суровую арктическую страну. Но выдержав побоище с койокуками, злейшими врагами тэнанкучинов, они вынуждены были снова спуститься к Юкону.
Большею же частью они охотились в среднем течении Юкона, на безлюдных снежных равнинах. Пять лет назад племя юкон-кучинов, жившее здесь, почти целиком вымерло от эпидемии скарлатины, занесенной к ним русским миссионером.
Трапперу вспомнилась ночевка в мертвой деревне Нулато. Здесь, спасаясь от страшной болезни, укрылись человек двадцать последних юкон-кучинов. Ночью на них напали воины враждебного племени и передушили юкон-кучинов в их хижинах дымом. Так исчез с лица земли целый народец.
Благодаря этим охотничьим походам Черные Ноги познакомился с центром Аляски, известным лишь в общих чертах по рассказам (в большинстве лживым) скупщиков пушнины и охотников Компании, никогда не бывавших здесь. Обширные земли эти также принадлежали «белому царю», но, к счастью, племена, их населявшие, не видели еще ни одного царского чиновника. Даже на правительственных картах этот район изображался белым пятном.
Тэнанкучины ревниво охраняли свои границы, и почти все попытки русских проникнуть на среднее течение Юкона оканчивались неудачей.
Черные Ноги с гордостью думал, что он один из первых русских, посетивших эти места. С удивлением и любопытством наблюдал он жизнь тэнанкучинов, записывая для памяти все достойное внимания.
Оставшиеся в стороне от торговых сношений с русскими и канадцами, тэнанкучины, или Бешеные, как прозвали их за исступленные религиозные пляски, сохранили первобытный образ жизни и обычаи. Они татуировали лица, а волосы украшали перьями в виде высокой короны. Над этой сложной прической возвышался пучок волос, обычно вымазанных глиной. В носовой хрящ они продевали костяную или каменную палочку. Кожаный летом и меховой зимой костюм их украшался по шву бахромой и стеклянными бусами, вымененными через посредников-индейцев на постах Российско-Американской компании.
Черные Ноги вскоре пришел к убеждению, что тэнанкучины почти единственное племя Аляски, сохранившееся в том первобытном виде, в каком краснокожие явились русским в эпоху открытия и завоевания Аляскинского материка.
У тэнанкучинов например сохранился еще древний обычай, напоминающий самосожжение индусских вдов. В конце зимы Черные Ноги был свидетелем одной такой сцены. Умер вождь рода тэнан-кучинов-Лягушек, Железная Жаба. Тело вождя положили на большой костер из смолистого хвороста. Когда хворост разгорелся, жена умершего, молодая сквау, спокойно взошла на костер и обняла труп мужа. На ее голове вспыхнули распущенные густые волосы. Черные Ноги вскрикнул и невольно бросился на помощь женщине. Но воины, окружавшие костер, грубо отбросили его назад. Русский с ужасом увидел, как женщина протянула руку в бушующее пламя и дотронулась ладонью до груди мужа. Только после этого, под восторженные крики всего племени, она сошла с костра. Женщины, подбежав к ней, сорвали клочья пылающей одежды и, набросив ей на голову оленью шкуру, потушили тлеющие волосы.
Русскому нравился образ правления тэнанкучинов. Черные Ноги поразился, увидев, как много общего было между социальным строем дикарей Аляски и древней республикой — Великим Новгородом. Здесь также собиралось своеобразное вече, а вождь играл роль посадника и зачастую даже не передавал сыну свою власть. Вождь избирался всем племенем, но племя же и могло сместить его в любое время. Власть вождя во время войны или охоты была неограниченной, но объявить войну без согласия совета старейших он не мог. Во всех своих поступках вождь должен был считаться с волей народа.
— Кто высечен на этом кружке? — упрямо повторил свой вопрос Красное Облако.
Русский поднял голову. На пергаментной ладони князька лежал золотой русский империал. Усатая физиономия Николая Первого и вызвала вопрос вождя.
— Это, — сказал русский, — человек, которого вы называете «великий белый вождь».
— О-о!.. — в удивлении протянул Красное Облако. — Так значит это и есть тот вождь из Пити-бури, для которого люди со светлыми пуговицами хотели собрать с моих предков дань.
— Да, это он. Я уже рассказывал тебе о нем.
— Ты говорил, что он твой враг, — задумчиво сказал князек. — Почему он твой враг?
Русскому не хотелось разговаривать. Лежать бы вот так, недвижно, отдавшись лениво сладостному чувству. Но такой вопрос заслуживал ответа.
— Видишь ли, вождь, — начал траппер, — это долго и трудно объяснять, но я все-таки попробую. Вот твой народ — тэнанкучины делится на роды: Лягушек, Гусей, Сов, Акул и Медведей. У каждого рода есть свой вождь. Но ты, повелитель всей земли Тэнана, любому из этих вождей, если они взбунтуются, можешь сделать конец.
Русский красноречиво провел ребром ладони себе по горлу.
— Так? Значит, твоя власть велика. Но ты знаешь, что в Ситхе[7] живет большой русский вождь, который и над тобой вождь и который и тебе, если захочет, может сделать конец.
Мрачное выражение губ Красного Облака показало без слов, что такое желание вождя из Ситхи будет стоить ему не дешево.
— А вождь из Пити-бури, — продолжал русский, — если захочет, то очень легко может сделать конец и вождю из Ситхи. Теперь ты понимаешь, как велика власть вождя из Пити-бури? Ну, так знай, что я и мои друзья мы хотели сделать и ему конец. Нам очень хотелось отправить его на охоту в вечные поля.