Когда он подплывает к берегу, все кланяются и смотрят на него очень почтительно. Вокруг шепчут:
— Фу-Хэ большой хозяин… Он привез целую лодку риса… Хо! Жена его теперь будет иметь много опиума.
Фу-Хэ достает из кармана горсть маленьких белых монет.
— Кто тебе дал столько денег, Фу-Хе?
Он смотрит на земляков гордо.
— Макысимыка дал. За то, что я ходил иногда для него в Китай и приносил ему разные вещи. Макысимыка дал мне много денег…
… Вдруг все пропало. Над спящим корейцем кто-то кричал грубым голосом:
— Эй, ходя! Вставай! Скоро тебе совсем спать не придется. Ну, живей!
Кореец открыл глаза. Над ним стоял рыжий лохматый человек.
— Дрыхнешь, чорт? — ворчал он.
Фу-Хэ вскочил на ноги и затараторил:
— Макысимыка… Макысимыка…
— Не юли! — сердито оборвал его рыбак. — Говори, видел ты новых людей в степи?
Кореец удивленно заморгал
— Моя… Новая люди?..
И вдруг, сообразив что-то, снова заторопился.
— Моя люди знай нету, Макысимыка… Моя мало-мало рису, мало-мало воды… Ковыряй надо, работай надо… Рису сажай, детишки кушай. Макысимыка…
Максим рассеянно смотрел в сторону.
— Спирт есть? — вдруг спросил он.
Кореец колебался.
— Какой новый человек есть? Где заимка? — допытывался он у Максима.
Тот нехотя показал рукой.
— В Черной пади… Палатки…
Фу-Хэ начал было снова жаловаться на то, что ничего не знает, что его дело — только рис, который детишки будут «мало-мало кушать», но Максим шагнул вперед, сдавил голову корейца в своих огромных ладонях, покрутил ее из стороны в сторону и прохрипел:
— А я за что помогал тебе рисовое поле разбивать, а? Давай спирт!
Как только кореец почувствовал свою голову свободной, он подхватил шляпу и с удивительной быстротой скрылся за сопкой. Максим сел и закурил трубку.
Фу-Хэ вернулся очень скоро. На плече он нес высокую круглую корзинку. При его приближении Максим поднялся, молча взял корзинку, сунул ее под руку и зашагал к лодке. Кореец бросился за ним,
— Макысимыка! — растерянно бормотал он, — Мало-мало денига… Макысимыка!.. Давай денига…
Но Максим шел, сурово нахмурясь, и не отвечал. А когда он был в лодке и Фу-Хэ попытался его задержать, уцепившись за борт, Максим поднял весло и наотмашь ударил корейца по голове…
III. Новые люди.
Перед большой палаткой датского типа крупно шагал высокий молодой человек в крагах и белом костюме. Он суетливо жестикулировал и был видимо взволнован.
— Я не понимаю, Алексей, как я сдержался и не обругал этого инженера Кругликова идиотом или малайским попугаем! — обращался он к другому человеку, еще моложе его, сидевшему на корточках у палатки и старательно протиравшему бинокль. — Сказать, что ирригационные работы на озере — самые обыкновенные работы, чуть ли не поливка городского сада перед праздником! А? Ведь это же не голова, а стропила? Такую голову надо разрубить и посмотреть, что в ней такое лежит. Три кило тухлого жира? Поливка! Ха! Ну, а полное изменение всего хозяйственного облика района? А четыреста тысяч гектаров пустующих земель, вовлеченных в ирригационное строительство? А двести тысяч гектаров отведенных под поливные культуры и прежде всего под рис? Ведь только ребенок не знает, что с гектара можно снять четыре, а то и пять тонн урожая, а это дает чистого дохода триста пятьдесят рублей. И идут эти деньги не в руки каких-нибудь предпринимателей, а нашему советскому государству.
Сидевший у палатки поднял голову.
— Успокойся, Николай. Проект утвержден, и мы начали работу. Мы делаем нужное дело. Помнишь этого старика-переселенца? Он говорил: «Помогите нам уйти от жита и овса. Мы хотим разводить рис, бобы, свеклу. Этого требует климат и интересы нашего государства».
Николай кивнул с улыбкой, но сейчас же снова нахмурился.
— Я еще не знаю, что приготовил нам этот Кругликов. Ведь он вел предварительное исследование местности! Но при его отношении к делу не малых ошибок можно натворить. Мы должны быть готовы ко всяким сюрпризам…
— Кто-то живет вот там на берегу, — сказал Алексей, глядя в бинокль. — Я вижу избушку.