Была хищная черная банда. Ее разбили. Идет новая хищная серая банда. И ее возьмет в сабли отряд, верный команде Артема Арбузова.
Артем не знал, что во главе серой банды встал махновский однокашник и собутыльник, мышиный батько Совсун.
Утром Артем приехал в город. Он купил Вороному овса и поставил его на двор старинного друга.
К прокурору Артем пришел к началу занятий. Он давно не был в городе и не знал, кто прокурор. Войдя в кабинет, он от удивления потрогал ус. За столом, ссутулясь над бумагами, сидел Антон Рудый, буденновец, товарищ Артема,
— Артем!
— Антон!
И полилась беседа о черной банде, о схватках, о синих дымках привалов, о походных шутках Семена Буденного…
— Я к тебе, однако, не о черной банде разговаривать пришел, а о серой. Завелась у меня в колхозе серая банда…
И Артем рассказал о мышиной напасти и трюке СТАЗР'а.
Антон Рудый прищурился:
— Так где же ты работаешь?
— В колхозе «Серп и Молот».
— Братишка, мне тебя дозарезу нужно.
И прокурор нажал кнопку, на которую Артем покосился иронически.
X. Еще напор, и враг бежит.
В кабинет вошел секретарь.
— Вызовите, пожалуйста, старшего следователя Исупова.
Минуты через три пришел маленький бритый следователь, блестевший стеклышками пенснэ.
— В каком положении дело о вредительстве в колхозе «Серп и Молот».
— Депо почти ясно. Не хватает нескольких второстепенных моментов. Мне не ясно, например, умышленно или по оплошности СТАЗР отпустила соду вместо мышьяковистого натра.
Прокурор слушал внимательно. Когда следователь смолк, прокурор сказал:
— Допросите товарища Арбузова. Он из колхоза «Серп и Молот».
Артем часто-часто захлопал глазами.
Следователь положил портфель на стол, сел и, вынув портсигар, предложил Артему папироску.
— Спасибо. Я курю из люльки — по казацки…
Следователь задымил. Допрос начался.
— Вы слышали о том что некий Совсун скупал в округе живых мышей?
— Понятия не имею.
— Вы знаете, что Совсун бывший махновец?
— Нет.
— Не кажется вам странным неожиданное повышение, так сказать, мышиного стада на колхозных полях, что отмечено даже в прессе?
— Кажется, но о причинах мы не знаем… Не знали, вернее.
И, поймав смеющийся взгляд прокурора, Артем поправился:
— Не знали, но догадываемся.
Следователь задал еще с десяток вопросов. Прокурор вмешался в допрос:
— Знаешь, Артем, мы снеслись с Харьковом и Москвой. Харьков тянет, а Москва ответила. Сельскохозяйственная лаборатория газеты «Беднота» прислала подробнейшее письмо М. С. Дунина. Мышей изничтожим в два счета. Правда, это связано с некоторыми издержками. Ну да ничего. Пусть заплатит СТАЗР. Люби кататься, люби и саночки возить.
Задребезжал звонок. Рудый взял трубку. Лицо его приняло вдруг хитрейший вид. Казалось, он — страстный охотник — заметил редкую благородную дичь и боится ее спугнуть.
Положив трубку, он окинул Артема и следователя ожигающим взглядом.
— Совсуна и сотрудника СТАЗР'а Тимошенко придется арестовать сегодня же.
Следователь и Артем встрепенулись.
— Дело в том, — продолжал прокурор, — что Тимошенко — тоже бывший махновец, друг Совсуна. Совсун дважды бывал у Тимошенко. Подмена мышьяка содой, вероятно, не ошибка, а злодеяние.
Следователь поднялся.
— Я пойду действовать.
— Добре, — одобрил прокурор.
Артем и Антон остались одни.
— Артем, чортушко Артем, — заговорил Рудый. — А ведь война и впрямь продолжается. Ведь банды изменили свой цвет. Были черные, стали серыми.
Артем набивал свою трубку.
— Да, — отозвался он. — Сегодня взят в плен штаб серой банды. Банду придется добивать.
— Добьем, Артем! Дунин из «Бедноты» мужик решительный. Командарм этого самого… злаков. Расписал в инструкции все пунктуально. Мне аж жутко стало. Ни одного мышонка не останется. Идем ко мне в гости. Ганна таких галушек наворочает, язык проглотишь.
— Нет, Антон. В другой раз. Поскачу в колхоз. Там — тревога. Ведь банда еще не уничтожена, У нас сейчас осадное положение.
— Ничего. Подождут. Инструкция дунинская у меня. Отдам за обедом.
И Антоново лицо осветила такая хорошая, такая приветная, такая давнишняя улыбка, что Артем сдался.
— Ладно. Бес с тобой. Галушки так галушки.
Артем пошел подсыпать овса Вороному. На улице ему встретилась процессия.
Два милиционера вели черноглазого румяного юношу.
Это был последний махновец, есаул серой банды — Тимошенко.
В этот самый час телеграфист выбивал точки и тире приказа об аресте батьки серой банды Совсуна.
Апрельское солнце последний раз грело пепельные спины миллионноголовой хищной серой банды.
Пушки.
Рассказ Д. Руссель.
Они отправились за кладом в Нбенди, в Санта Круце, вдвоем, если не считать туземца, который должен был исполнять обязанности лодочника и повара. Но глава партии Мак Фи и его спутник Лем Гедрик составляли отменную пару, и у них заранее было оговорено все, что они сделают, когда найдут сокровище. Они условились обо всем до последних мелочей с осторожностью людей, побывавших не в одной переделке,
— Это предприятие требует прежде всего мозгов, — объявил Мак Фи.
Он говорил, как ученый индус, но внешностью напоминал воронье пугало, одетый в изорванное платье и обросший седеющей бородой. Но Лем Гедрик даже не улыбнулся. Никто никогда не видел улыбки на этом озабоченном лице в рамке косматых рыжих волос: это было лицо человека, постоянно проигрывающего в игре жизни.
Облокотившись на лопату, он долго смотрел на зеленый берег, тихую лагуну и залитый солнцем океан, прежде чем ответить своим привычным решительным тоном:
— И денег!
— Да, и денег, — согласился Мак, — Мозгов и денег. Они всегда ходят вместе, Лем. Это то самое, чего нам с тобой частенько не хватает. Мозги-то у нас иной раз работают, да и золото мы находили, но как-то не умели удержать его. И почему, как ты думаешь?
Гедрик нетерпеливо пожал плечами, но Мак взял в рот свежий кусок табаку и настойчиво продолжал:
— Почему? Да потому, что мы никогда не видим, в чем наша польза. А это многих погубило, Лем. Что получилось с Уити Эдвардсом и тремя его товарищами, когда они нашли золото в Мэмбарских приисках? Отправились в порт Моресби, и дорогой Уит перерезал одному из спутников глотку. А последние двое достались неграм, которые взяли себе их головы; и валялись их трупы до тех пор в кустах, покамест кто-то не разыскал их и не вынул из их поясов столько золотого песку, что оба могли бы быть миллионерами. А что было с партией Джексона, который работал на мелях Уолгала? Могли бы разойтись себе мирно, а они затеяли драку и прирезали друг друга. Хорошие это золотоискатели по-твоему, а?
— Говори прямо, к чему ты все это плетешь? — огрызнулся Лем.
Мак Фи сделал жест, выражавший неодобрение.
— Подожди и дай мне кончить. Я хочу сказать тебе, как не следует поступать. Рассказывал я тебе, что случилось с китайцем, который указал мне на это вот самое место? С китайцем, который умер в Вудларке, пока ты был в больнице? Он был поваром на испанском судне, которое года два назад явилось сюда с своей картой и обшарило все побережье. Карту эту испанцы нашли в Манилле; она, видишь ли, была составлена самим Менданой в шестнадцатом столетии или что-то в роде этого. Это был знаменитый старинный мореплаватель, который первым пристал к Соломоновым островам и дал им это название. Корабли Менданы пострадали от бури, об этом ты можешь прочесть в любой исторической книжке, и ему пришлось спрятать свое золото. И сделал он это так. Он привел свои корабли в бухту, а там поджег и затопил то судно, на котором находилось золото. И это судно находится сейчас вот здесь, в песке, под нашими ногами, Лем!