Душа — великая тайна; и жизнь ее у подвижников вся сокрыта в Боге. Недаром отец Серафим даже за работой пел все о горнем мире. «Пустынным непрестанное Божественное желание бывает, мира суетного сущим кроме», т. е. у вышедших из мира всегда бывает желание Бога... Или ирмос 3 гласа: «Иже от несущих (из ничего) вся приведый, Словом созидаемая, совершаемая Духом, Вседержителю Вышний, в любви Твоей утверди мене... Утверди, укрепи в любви к Тебе». Или чудный догматик Богородице: «Всемирную славу от человек прозябшую и Владыку рождшую, Небесную дверь воспоим, Марию Деву, Безплотных песнь... Дерзайте убо, дерзайте, людие Божии».
Живя горним миром, преподобный даже окружающим местам дал имена, напоминавшие ему о небесных жителях и святых событиях: у него были свой град Иерусалим, Голгофа, Вифлеем, Назарет, Фавор, Иордан, Кедрон и т. п. Гору свою он назвал Афоном. Обходя эти места, он нередко совершал там соответственные молитвословия: в Вифлееме — утреню; в Назарете — акафист Богородице, на Голгофе — 9 час и т. д.
Чтение Слова Божия по-прежнему занимало у него довольное время; но и оно являлось для него иным лишь способом к единой цели — зрению иного мира. «Священное Писание, — говорил он после, — должно читать для того, чтобы дать духу своему свободу возноситься в небесные обители и питаться от сладчайшей беседы с Господом».
Прочее время отец Серафим употреблял на телесные труды, без коих немыслима жизнь иноческая даже и в пустыни: то занимался он огородом, то собирал мох, то готовил дрова, то укреплял берег. А впоследствии еще стал носить за плечами суму, грузно наполненную песком и камнями, в которой лежало и Святое Евангелие. Когда его спрашивали, для чего это он делает, преподобный отвечал словами святого Ефрема Сирина:
«Томлю томящаго мя» (т. е. врага, нападающего на подвижников). Для той же цели, для полного умерщвления ветхого своего человека, отец Серафим иногда прибегал к суровым подвигам: обнажившись до пояса, он работал где-либо возле болота или, сидя у своей кельи, отдавал себя на съедение комарам; и они искусывали его до того, что по лицу текла кровь, а тело распухало, синело и запекалось кровью. В баню преподобный никогда не ходил. Не носил он и теплых одежд: балахон из белого полотна, валяная камилавка, кожаные рукавицы, на ногах — или лапти, или кожаные «бахилы», — вот его одеяние круглый год. На груди всегда висел медный крест, материнское благословение. Пища его была самая простая, и притом ограниченная. «Хлеба и воды довольно для человека. Так было и до потопа», — сказал он мирянину.
— Можно ли есть скоромное по постам, если кому постная пища вредна и врачи предписывают оставить пост?
Святой Серафим ответил: «Хлеб и вода никому не вредны. Как же люди по сто лет жили?... не хлебом единым жив будет человек, но всяким глаголом, исходящим из уст Божиих (ср. Мф. 4, 4). А что Святая Церковь положила на семи Вселенских Соборах, то исполняй. Горе тому, кто слово одно прибавит к сему или убавит. Что же врачи говорят про праведных, которые исцеляли от гниющих ран одним прикосновением, и про жезл Моисея, которым Бог из камня извел воду?»
И сам отец Серафим знал это лучше других: поначалу пищей его был хлеб, и то черствый, который он брал из монастыря раз в неделю. Употреблял он и овощи со своего огорода; а потом, по благословению старца и игумена Исаии, и совсем перестал брать из монастыря хлеб, дабы ничем не обременять обители, а питаться по примеру апостола Павла, работая своими руками (ср. 1 Кор. 4, 12).
Так проводил пустынник свою жизнь в будни. А накануне воскресных и праздничных дней он являлся в обитель, слушал там богослужение; затем исповедовался, а наутро, за ранней Литургией в известной нам больничной церкви Святых Зосимы и Савватия причащался Святых Таин. Затем оставался в монастыре до вечерни. В это время он принимал приходивших к нему за советами и утешением монахов и богомольцев. Когда же братия уходили к вечерней службе, отец Серафим, взявши с собою на неделю хлеба, незаметно возвращался в свою любимую пустыньку.
В течение же первой недели Великого поста он все время проводил в монастыре, не вкушая пищи до самого Причащения в субботу.