Я заблуждалась. Петя позвонил в последний день назначенного им срока.
Я была дома одна. Взяла отгул, чтобы прийти в себя после всех тревог, пережитых во время центробанковской инспекции. Сидела на кухне, пила кофе, читала газеты, как вдруг раздался телефонный звонок. «Межгород», – отметила я. Может, Светка? Она уехала в свою Германию неделю назад и теперь названивала нам почти каждый божий день. Я протянула руку и взяла трубку:
– Да?
– Привет, – услышала мужской голос. Петя. Я сразу узнала его.
– Привет.
– Это Петр..
– Я узнала.
– Марью позови, – велел он. Хамло, подумала я и сказала:
– Ее нет.
– Врешь небось, – фыркнул он.
– Больно надо, – в тон ему ответила я.
– И куда это она делась? – В бесцветном Петином голосе проскользнул намек на иронию. – Никак съехала от тебя?
– Нет, почему же, – усмехнулась я, – в магазин пошла. Она пташка ранняя.
– Магазин… – пробормотал Петя. – Понятно. Ну и что?
– То есть? – не поняла я.
– Ну и что она там надумала? Домой-то едет или будет продолжать упираться?
– А что ты так волнуешься? – поинтересовалась я. – Две недели еще не прошли.
Пусть это был последний день, тем не менее…
– Так едет или как? – Петя будто и не слышал меня.
– Пока нет, – сказала я.
– Ну и дура! – рявкнул Петя.
– Полегче, сударь, – возмутилась я.
– Твое влияние! – продолжал злобиться Петя. – Вот скажи, тебе зачем это надо – Марью науськивать?
– Никто ее не науськивает, – сухо сказала я. – Ее уже и науськивать не надо. Ты сам собственными руками все сделал.
– Что? Что я сделал?! – заорал Петя.
– Не ори, – сказала я. – Хочешь поговорить об этом, сбавь тон.
– Ладно, – буркнул Петя. – Продолжай.
– А что тут продолжать? Сам вытирал об нее ноги все эти годы. Держал за домработницу. А теперь удивляешься, что она сорвалась?
– Зарубина, послушай, – процедил Петя, – чепухи-то не городи.
– Это не чепуха… – начала я, но Петя прервал меня:
– Она – клуша, ты понимаешь? По жизни клуша. Красивая баба, этого у нее не отнять, но рохля полная. Не как ты. И ты это знаешь, так?
– Ну знаю, – нехотя согласилась я. – Это тут при чем?
– При том, – продолжал он, – что раз она не такая, как ты, значит, и жизнь у нее другая должна быть. Ей хотелось замуж? Хотелось. Она получила то, что хотела? Получила. Хотелось стать мамашей? Стала. В нужде ни дня не сидела? Что ей не так? Чем недовольна?
«Ей еще хотелось, чтоб к ней относились не как к вещи полезной, но бессловесной», – хотела добавить я, но не успела. Петя вновь подал голос:
– Понятное дело, что у меня тоже свой интерес был. Но послушай, все так живут. И она – тоже. Чего она сейчас крыльями хлопает? Она имеет то, что хотела. Разве не так?
Так. Я поймала себя на мысли, что полностью согласна с ним. Как там говорят? Сама постелила себе эту постель, вот и спи в ней. Приди ко мне какая-нибудь посторонняя баба с подобной проблемой, я бы только усмехнулась. Было только одно но. Речь шла не о какой-то посторонней бабе – речь шла о Машке. Доброй, мягкой, отзывчивой. Той Машке, которая в жизни никогда никому не причинила зла. Той Машке, с которой нас многое связывало. Той Машке, которую я любила. Я не могла относиться к ней как к какому-то примеру из учебника психологии. И потому логика здесь не применима. А Петя тем временем вещал:
– Не получится у нее ничего. Ты же отлично это понимаешь. Ты же умная женщина. Но так, как ты живешь, моя клундя никогда не сможет. Не та порода. Она никогда не приняла ни одного самостоятельного решения, она и сейчас не сумеет…
Я слушала его в растерянности. Петя, не сказавший за все время нашего знакомства ни одного умного слова. Петя-вахлак, Петя – серая мышь… И именно он сейчас озвучивал мне по телефону все то, что не единожды я сама думала о Машке.
– Ей обязательно нужен кто-то, кто будет за нее думать, – продолжал Петя. – Вот только тебе не советую брать эту роль на себя…
Та-ак, это еще что? Угрожать вздумал?
– …Неблагодарное занятие, поверь мне. – Петя помолчал и добавил: – Пусть вернется. Слова ей не скажу.
– Зачем, – вырвалось у меня, – зачем ты хочешь, чтоб она вернулась?
Я действительно этого не понимала. Он находился в выигрышной позиции. Ничего не терял. Мог развестись и еще раз жениться. Вся его жизнь осталась при нем. Это Машка вырвала себя с корнями, и приживется ли на новом месте, еще. неизвестно, а он… Зачем?
– Пусть вернется, – пробурчал Петя, не ответив на мой вопрос. – В твоих силах ее уговорить. Она тебя послушается.
– Она сама должна решить.
– Я думал, ты меня поняла, – процедил Петя. – Ладно, прощай. Больше звонить не буду.
– И на том спасибо, – фыркнула я. – Пока. – И бросила трубку.
Пошла на кухню и включила плитку. Вторая чашка кофе должна успокоить меня. Достала турку и насыпала в нее кофе. Любопытным персонажем оказался наш Петя. Я покачала головой. Надо же. Конечно, мы все человеки многослойные, но отчего-то в таком ракурсе я о Пете никогда не думала. Может, поэтому его полюбила та девушка из самолета? Прочитала нечто скрытое от наших глаз и потеряла голову?