Валерка увлек Светку за собой в глубь комнаты, где темным силуэтом выступала кровать. Сел, посадил ее к себе на колени. Расстегнув ее блузку, губами спустился к ее шее, Светка тихо застонала. Он тут же снял ее блузку, опрокинул Светку на кровать, а сам, стянув свитер, склонился над ней. Она трепетала, он ощутил это каждой клеточкой своего разгоряченного тела, и этот трепет только еще сильнее подхлестнул его желание. Валерка принялся целовать ее тело, все смелее и настойчивее, снял с нее бюстгальтер… Он прямо-таки обезумел и, подняв голову, хрипло проговорил:
— Слушай, если не хочешь, то тормози меня сейчас же, иначе я не вынесу и… Я тебя просто изнасилую!
Светка вздрогнула и, тяжело дыша, сделала попытку приподняться. Валерка откинулся на спину, пытаясь успокоиться.
Она села, нашарила в темноте бюстгалтер, надела его и попыталась найти блузку.
— Конечно, — слегка дрожащим голоском произнесла она, — я не хочу, чтобы ты меня изнасиловал. — Валерка хмыкнул. Попытка найти блузку ей не удалась, и она попросила: — Валера, зажги свет.
— Сейчас, — откликнулся он. — Где-то тут был светильник.
Он пошарил рукой и щелкнул выключателем. Комната залилась неярким светом. Валерка повернулся к ней и осторожно провел пальцем по голой спине. Кожа Светки немедленно покрылась мурашками.
— Мы же решили тормознуть, — напомнила она.
— Решили, — согласился он и снова притянул ее к себе. Глядя в ее широко раскрытые глаза, спросил: — Котенок, ты меня уже больше не боишься?
— Почему уже? — удивилась Светка.
— Потому что я помню, как ты посмотрела на меня, когда я первый раз пригласил тебя танцевать, — пояснил он, поглаживая ее по волосам.
— А, — улыбнулась она, — ты про это… Нет, уже не боюсь. Я в тебе уверена, — легко проговорила Светка. — Только знаешь что… — она провела пальчиком по его щеке, — я хотела тебя кое о чем попросить.
— И о чем же? — поинтересовался он.
— Давай… Давай не будем торопиться… — выговорила она и поглядела просяще.
Валерка смотрел в ее глаза, смотрел на ее раскрасневшееся от смущения и только что пережитых ощущений личико, такое нежное сейчас, и думал: «Господи Боже мой! Да я готов из твоих рук съесть жареную змею, а ты говоришь о какой-то отсрочке! Светка, милая, нежная моя, да я готов ждать тебя вечно! Ты же не отказываешь, а подождать… Конечно, я подожду, ведь чем дольше, тем желаннее будет для меня этот лакомый кусочек! От воздержания, в конце концов, никто не умирал, но ты будешь моей!» Тут же мелькнула мысль, что желание можно удовлетворить и с кем-нибудь еще, но он, нахмурившись, тотчас прогнал ее, как недостойную. Нет, он не будет спать ни с кем, пока эта принцесса не подарит ему себя. Ему даже захотелось помучить себя, прежде чем он получит этот ценный дар, затмевающий сейчас в его глазах все сокровища мира.
— Хорошо, котенок, — улыбнувшись, ответил Валерка. — Не будем торопиться. Пусть все будет так, как хочешь ты. Я обещаю…
— Спасибо, — благодарно улыбнулась Светка и нежно его поцеловала.
Наступил март. На 8 Марта Валерка подарил Светке букет алых роз и огромного розового пушистого зайца, которого доставал с не меньшим трудом, чем золотую подвеску. Зато Светка буквально заверещала от восторга, повиснув у Валерки на шее и крепко обнимая одной рукой игрушку.
— Какой же ты у меня еще ребенок! — не смог удержаться Валерка от того, чтобы ласково ее не пожурить. И чмокнул Светку в носик.
— А его? — дразняще улыбнувшись, Светка подставила ему ярко-красный нос зайца.
— Ну уж нет! — фыркнул Валерка. — С ним ты сама целуйся. А еще лучше, если будешь целоваться со мной.
И она послушно его поцеловала.
Они были у Валерки, в его однокомнатной квартире, настоящей берлоге молодого холостого парня. К этому времени он уже успел полюбить и оценить комфорт. «Нужно все-таки, чтобы все было под рукой, чтобы окружали вещи приятные глазу, чтобы обстановка расслабляла, чтобы я чувствовал себя в ней спокойно, уверенно и чтобы… чтобы не стыдно было привести сюда девчонку», — примерно так рассуждал он, обустраивая по вышеперечисленным принципам свой дом. А теперь он считал, что в его пусть и небольшой квартире все именно так и устроено.
Комната была выдержана в темно- и светло-зеленой гамме. Мягкий раздвижной диван, обитый темно-зеленой тканью, в тон ему — низкие удобные кресла и гардины на окне. Напротив дивана — полка во всю стену, на которой нашлось место не только телевизору и магнитофону, но и книгам. В последнее время он стал довольно много читать. Вкуса, конечно, у него не было — не успел еще выработаться, — читал он все, что под руку попадется. У другой стены — темный платяной шкаф, у окна — невысокий столик с телефонным аппаратом и кресла. Стены были оклеены нежно-зеленоватыми обоями, а на полу лежал серо-зеленый палас. Зеленый цвет ему вообще нравился, кроме того как-то он прочел, что именно этот цвет благотворно влияет на психику, помогает расслабиться, и с тех пор стал тайным его обожателем. Тем более что тот бешеный ритм, в котором он жил последние два года, буквально требовал умения расслабляться, иначе можно было себя загнать. А этого Валерка не хотел, он себя любил.