Кроме того, девушек водили на экскурсии в музеи и картинные галереи Парижа, что было частью учебной программы и случалось гораздо чаще. Этот порядок был предметом особой гордости хозяйки пансиона, и она совершенно искренне полагала, что молодые девушки, вверенные ее попечению, живут интересной, полнокровной жизнью.
Лишь немногие избранные воспитанницы, к числу коих относилась и Марта Пенталон, могли позволить себе нечто большее на зависть всем остальным. И те, затаив дыхание, смотрели, как Марти уезжает куда-то в шикарной белой машине.
В этот вечер Кэрол тоже стала предметом зависти большинства воспитанниц. Правда, сама она считала, что завидовать тут особенно нечему. Девушка прекрасно отдавала себе отчет в том, что ее светло-зеленое креповое платье с отделкой из нескольких ниток бисера никак не отнести к нарядам, подходящим для первого выхода в один из самых шикарных ресторанов Парижа. Понимала она и то, что ее маленькая парчовая сумочка и простенькие замшевые туфли не идут ни в какое сравнение с золотой, отделанной драгоценными камнями, сумочкой Марти и ее ручной работы туфлями из золотой парчи на головокружительно высоких каблуках, так подходившими к ее воздушному розовому вечернему платью.
Поскольку к вечеру стал собираться дождь и заметно похолодало, Марти надела пальто из розового бархата, отделанное собольим мехом, и Кэрол не раз пожалела, что гордость не позволила ей надеть накидку из белой норки, которую почти умоляла взять Марти.
У крыльца замерла белоснежная элегантная машина, Джеймс Пенталон с любопытством взглянул на Кэрол, и девушка вдруг с ужасом поняла, что Марти обязательно сядет сзади, а ей придется занять место возле ее брата.
Небрежным кивком головы Джеймс поприветствовал сестру и стал оценивающе разглядывать Кэрол, словно та была экспонатом, выставленным специально для этого.
Кэрол почувствовала, как под его оценивающим взглядом ее щеки становятся пунцовыми от смущения. Джеймс был довольно высоким и стройным молодым человеком лет тридцати. Он источал вокруг себя атмосферу какой-то вялости и лени. Лень сквозила в его глазах, таких же синих, как и у Марти, в сильном подбородке же чувствовалась решительность и некоторая надменность. В уголках, изящно очерченных, губ трепетала едва заметная усмешка.
Волосы Джеймса были такими же темными и тщательно ухоженными, как и волосы его сестры; такой же, как у нее, была и его великолепная форма бровей, а вот ресницы казались еще более удивительными, чем у Марти. Временами они почти совершенно скрывали его глаза, и тогда было почти невозможно угадать, о чем он думает.
Безукоризненный вечерний костюм сидел на нем идеально.
— Мисс Стерн[1]? — сказал он, пожимая руку Кэрол. — Мисс Кэрол Стерн? Надеюсь, в жизни вы не столь строги, как ваша фамилия?
— Не говори глупости, — принялась шутливо отчитывать его Марти. — Она может быть вовсе не строгой, если, конечно, захочет. Но имей в виду: Кэрол — наставница, а вовсе не ученица, как я. Ты должен обращаться с ней с гораздо большим почтением, чем со мной, ведь ей уже двадцать один… нет, почти двадцать два года.
— Ты лишаешь меня уверенности, — так же шутливо признался Джеймс Пенталон, напустив на себя озабоченный вид, но его синие глаза продолжали сохранять выражение насмешливого любопытства, и у Кэрол мелькнула мысль, что он улыбается женщинам как-то по привычке, причем его совершенно не заботит, какое впечатление эта улыбка на них произведет.
— Что же вы преподаете, мисс Стерн? — спросил он так, словно был удивлен и одновременно восхищен тем фактом, что она вообще способна что-то преподавать. — Быть может, нечто такое, от чего я тоже смогу стать лучше?
— Конечно же нет, — ответила Кэрол, начиная злиться, и покраснела. — Фактически, у меня нет квалификации преподавателя, я всего лишь занимаю должность помощницы.
— И кому же вы помогаете?
— Я имела в виду, что я вообще помощница. Иногда я помогаю преподавателям, иногда кому-нибудь еще, а временами исполняю обязанности секретарши.
Джеймс удивленно покачал головой.
— Вы меня просто поражаете, — сказал он. — Вы, человек с такими блестящими способностями, дружите с Марти! Полагаю, для вас не секрет, что она совершенно не способна усваивать никаких знаний… Ее голова, как пустой трюм корабля.
— Но, согласись, корабля, которым можно с удовольствием полюбоваться, — промурлыкала себе под нос Марти, усаживаясь на заднее сидение. — Джеймс, милый, куда мы поедем? Надеюсь, это не «Риц» или что-то в этом же роде. Впрочем, наверняка ты придумал нечто новенькое, если не ради нас, то ради Армана.