Особенную привлекательность придает романскому искусству тот новый героизм, который после распада античного общества приобрел законченные формы в XI–XII веках. Еще Вико говорил о возвращении человечества к гомеровским временам, а Маркс отмечал «реальное чувство величия» в средние века. Правда, в средние века лишь знать обладала всеми общественными преимуществами и материальными благами, положение низших слоев было тягостным и бесправным, но рыцарство в XI–XII веках не было еще упадочно изысканным, как в XIII–XIV веках и особенно позднее. В отличие от древнеримского патрициата, гордого лишь знатностью происхождения, в раннесредневековом рыцарстве придавалось значение и личным заслугам. Недаром при посвящении говорили: «Sois preux» (Будь храбрым). Недаром поздние предания о рыцарских приключениях и подвигах могли увлечь благородное сердце Дон-Кихота. Сила средневековых людей заключалась в непосредственном, прямом отношении к миру; вещи назывались своими именами; люди сохраняли между собой еще значительную простоту отношений. Даже в «Нибелунгах» Зигфрид вместо излияний в любви прямо мечтает о том, чтобы полежать с Брунгильдой.
Наступление средневековья знаменовало конец античной культуры. Но в эпоху сложения зрелого романского стиля античность как бы восстает преображенной. Человечество смогло подняться в XI–XII веках на новую и в некоторых отношениях более высокую ступень в сравнении с античной культурой. После тысячелетнего развития оно вышло из своих испытаний обогащенным, с более глубоким представлением о мире и человеке. На основе этого опыта Абеляр еще в первой половине XII века мог отстаивать чувство любви с той страстностью, которая была незнакома даже Алкею и Сафо. Правда, лучшие мастера Возрождения, и в том числе Микельанджело, отмахивались от варварского средневековья, и тяготели к античности. Но мы не поймем его могучего Саваофа или гневного Иезекииля, если забудем, что образы, вроде шартрского Иакова, были их далекими предшественниками.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Так про себя он думал: <Как смею я любить тебя. Мечта пустая. Тому вовек не быть».
Как? Лысый Павел преподобный, да вы ль так бойко говорите?
Вы злой тиран, мучитель, какого только свет рождал.
Святой Стефан об этом знал, побитый из-за вас камнями.
Во второй половине XII века в жизни средневекового общества происходят крупные перемены. Они в несколько десятилетий решительно изменили весь характер средневекового искусства.
По мере развития феодального хозяйства все больше чувствовалась потребность в обмене и торговле. Во всех странах Западной Европы, особенно во Франции, строятся новые города, «вилльнев», как их называли хроники. Они возникали вдали от старых центров культуры, укрепленных замков и монастырей, нередко на берегах судоходных рек, на перекрестках дорог. Здесь происходили встречи купцов из самых различных краев, съезжавшихся на ярмарки. Крестовые походы, очистившие морские пути от пиратов, содействовали оживлению заморской торговли и расцвету торговых городов. На первых порах города сохраняли зависимость от феодальных государей. Потом горожане, выплачивая подати сразу за весь год, стали объединяться и нередко путем настойчивой, доходящей до кровопролития борьбы добиваться от князей хартий вольности. Сюда бежали крестьяне, спасаясь от феодальных повинностей, не будучи в силах путем восстаний улучшить свое положение. За каменной оградой городов они как бы вновь обретали свободу, которую франкский крестьянин утерял с установлением крепостного права.
Возникновение средневековых городов-коммун не означало возрождения античных городов-полисов, основанных на рабовладении. В городах-коммунах ни имущественное неравенство, ни расслоение в цехах и гильдиях не успели еще подорвать уважения к труду. В Западной Европе еще долго сохранялись незыблемыми все основы феодального порядка. Но еще никогда люди труда, люди из простонародья не выступали так сплоченно и организованно, как в городах-коммунах.