20. Амьенский собор. Внутренний вид. Ок. 1218–1268 гг. (Разрушен в 1940 г.)
Мы входим в собор и замечаем, что его нижняя часть погружена в полусумрак: здесь ровное, серое, будничное освещение, здесь заметны мелкие, дробные членения, строгая логика построения, чередование пучков колонн, столбов и пролетов; здесь все соразмерно человеческой фигуре. Но стоит поднять свой взор кверху, и глаз замечает, что таинственно легкая сень как бы повисла над полутемным залом, его нижним ярусом, как прекрасная мечта царит над трезвой жизненной повседневностью. Оттуда, сверху, льется ясный свет, заставляющий трепетать всю атмосферу, из-под сводов несутся звонкие голоса невидимого хора. Два мира в их раздельности слились в единстве художественного образа. Такого архитектурного замысла не встречается ни в какой другой эпохе. Даже в храме св. Софии светлое подкупольное пространство, хотя и противопоставлено полутемным обходам и хорам, в силу своих огромных размеров подавляет их и делает невозможным соперничество.
В готическом соборе мир горний и мир земной даются не в спокойном сопоставлении. Здание исполнено стремительного порыва, у человека захватывает дух от этого движения, и все же невозможно ему не отдаться. Направление этого движения не вполне ясно и последовательно; правда, линии столбов и нервюр прежде всего несутся кверху; но в соборе нет идеального центра, как в св. Софии, куда бы стремились все линии. Зато полное согласие между ними достигается тем, что все они идут в одном направлении, все стремятся за пределы непосредственной видимости. Конечно, движение вверх в готическом соборе заметно преобладало над движением в других направлениях, но оно было далеко не единственным. Несколько более слабое, замедленное, плавное движение перспективных линий идет по направлению к алтарю, к светлому хору, который как бы обходит боковые корабли, и оно легко улавливается глазом, потому что звенья главного корабля, еще довольно обособленные в романском храме, сливаются в готическом соборе в один сплошной поток (стр. 335, ср. стр. 319). Готический интерьер, вроде Амьенского собора, задуман как настоящая архитектурная симфония: здесь звучит и страстно порывистое и вместе с тем торжественно спокойное движение всех пучков колонн и нервюр кверху, и неясно поют мелодии пересекающих его горизонталей капителей, столбов и трифория. Это движение форм и линий перебивает и оживляет трепетное чередование темных пролетов с полусветлыми арками; оно завершается светлыми прорезными окнами хора.
Готический собор радует взор богатством и разнообразием зрительных впечатлений. Строители готического собора уже освободились от чувства тайны, которое заставляло романских зодчих прятать святыню в темном подземелье. Интерьер готического собора легко обозрим во всех своих частях, его хор обычно открыт, самое большее его отделяет от корабля сквозная преграда (так называемая jubé). В готическом соборе всегда много света, нередко даже нефы ясно обозримы. Самое богатство его пересекающихся в различных направлениях линий захватывает внимание, заставляет напрягать зрение, радует глаз. В сущности и движение вверх готического собора есть движение, невольно совершаемое глазами зрителя, вступившего в его интерьер. В замысле собора проявилось возросшее значение человека в средневековой культуре.
Однако чисто зрительное восприятие готического собора оказывается недостаточным. Фотографии не дают полного представления о готическом интерьере. Глаз не в силах сразу охватить всего пространства и сводов, достигающих высоты сорока метров. Правда, человек может на мгновенье закинуть голову, чтобы рассмотреть, как тяги и нервюры, сплетаясь, образуют высокую и прозрачную сень, подобие таинственной рощи. Но при обычном взгляде на интерьер существенная часть композиции оказывается вне поля зрения человека. Он только чует над собой прозрачную сень, но «запредельный мир», горний Иерусалим, отделен от его обыденного мира непроходимой гранью. Все это делает особенно осязательным в соборе чувство безграничности. Оно проявляется решительно во всех частностях композиции, вплоть до стрельчатой арки, любимого мотива готических строителей.
Арка полуциркульная, принятая в романской архитектуре, — это половина круга, ясно обозримой покоящейся формы. Арка стрельчатая как бы составлена из двух частей полуциркульных арок, концы которых теряются в беспредельности. Стрельчатый, свод имел в строительстве свои преимущества, так как позволял перекрывать сводами одной высоты пролеты различной ширины, но вряд ли одни лишь строительные преимущества обеспечили ему такое распространение. В нем была своя выразительность линий.