В своих основных чертах тип готической скульптурной декорации сложился еще в ХП веке. Аббат Сугерий был одним из создателей того аллегорического иносказания, которое стало основой всего изобразительного искусства готики. Возможно, что некоторые сюжеты были впервые введены в иконографию в аббатстве Сен-Дени и отсюда получили повсеместное распространение. Готические мастера во многом следовали богословским сочинениям эпохи, вроде прославленного в свое время «Великого зеркала» Винцента из Бовэ (середина XIII века). В иконографических программах, старательно, порою педантически составленных учеными богословами, было много надуманного. В их задачу входило превратить собор в «каменную энциклопедию», в которой отдельные изображения, как письмена, складывались бы в связный священный текст. В некоторых случаях богословская ученость превращала изображение в своего рода знак. Так, например, в Амьене, для того чтобы представить Христа, просвещающего Иерусалим своей проповедью, мастер изобразил его фигуру с лампой в руках на фоне городских стен; такое изображение требует разгадки, как замысловатый ребус.
Готическим художникам, как и мастерам других эпох, не всегда удавалось претворить в художественный образ свой изобразительный материал. Но в основе своей готический собор — это замечательное создание художественного воображения. Широта замысла готических соборов изумительна. Они включают в свою иконографическую систему весь тот круг представлений, знаний, воспоминаний и идеалов, которым определялось сознание средневекового человека. В сравнении с мастерами греческой классики, которые ограничивались несложным кругом древних сказаний о богах и героях, сознание средневекового человека не так наивно· и просто, оно гораздо более обременено наслоениями веков и исторических воспоминаний. Здесь представлен, конечно, и Ветхий, и Новый завет и Апокалипсис, и старинные легенды о святых, и обрывки древних мифов, и эпических преданий, и темные народные поверья — все это· увековечено на стенах готических соборов. В одном Шартре насчитывают около 1800 статуй и до 10 000 фигур.
Готическое многолопастное окно. Схема построения
Но все эти изображения составляют не пестрое нагромождение, как в некоторых индийских храмах (ср. 15). Зритель, обозревающий готический собор, постоянно наталкивается на строго логический замысел, которым определяются отдельные композиции и фигуры. Иконография витражей Шартрского собора покоится на догматической основе: в северной розе представлены пророки, возвестившие рождение спасителя, и богоматерь, на востоке — благовещение, на южной стороне — пришествие Христа, на западной — завершение всего цикла: апокалиптические мотивы и страшный суд. Эта иконографическая канва богато расцвечена художественной фантазией, заткана множеством мотивов, начиная с евангелия и кончая легендарными сценами, вроде Роланда в Ронсевальском ущелье. В шартрской скульптуре частично встречаются те же сюжеты, что и в витражах, вроде страшного суда или Марии с пророками; но в сопоставлении с извлеченными из Ветхого завета примерами добродетели и аллегориями добродетелей эти сюжеты служат не подкреплением догмы, но представлены в назидание в качестве нравственного идеала. В XIII веке в Реймском соборе к этим мотивам еще присоединяется цикл страстей Христа, распятие, коронование Марии и множество сопутствующих им фигур.
Готические мастера скульптуры умели претворить сухую материю богословской догматики в живые цветы настоящей поэзии, весь готический собор — в звенящий многоголосый хор. Внизу, строго в ряд, обычно стоят пророки и апостолы, фигуры в человеческий рост, выделенные тяжелыми балдахинами. Над ними в архивольтах портала множество парящих ангелов — группы меньшего размера, как высокие голоса хора. Еще выше над ними большого масштаба фигуры в башенках и, наконец, наверху, как ответное эхо нижнему ярусу, галерея королей в ажурных стрельчатых арочках (193).
Самое обилие фигур, украшающих готический собор, должно было отразиться на их значении. Статуи перед романским собором — это были предметы поклонения, почти как иконы, как кумиры. Готическая скульптура носит более иллюстративно-развлекательный характер. Сходным образом средневековые мистерии, которые разыгрывались перед храмами сами по себе, не имели значения таинства. Они служили всего лишь средством оживить в воображении зрителя евангельское повествование или старинные легенды.